Мировая экономика в 2023 году: три болевые точки

2023 год для мировой экономики будет намного тяжелее, чем пандемический 2020-й, предупредила Кристалина Георгиева, директор-распорядитель МВФ, вскоре после представления фондом обновленного в октябре 2022 г. прогноза – весь год он последовательно ухудшался.

Три основных драйвера роста глобальной экономики – США, Китай и Европа – замедляются одновременно, а инфляция во всем мире превратилась в явную и реальную угрозу. С одной стороны, борьба с инфляцией должна стать приоритетной задачей, но с другой, повышение ставок центробанками ради усмирения инфляции еще больше замедляет экономику, усиливая риск глобальной рецессии. Если в пандемию у монетарной и у бюджетной политики была одна общая цель – поддержать экономику, то теперь борьба с инфляцией требует нажать на тормоза, а угроза рецессии – прибавить «газу».

И все это – на фоне энергетического кризиcа, усилившегося из-за военного конфликта в Украине и ставшего, по оценке Международного энергетического агентства (МЭА), «первым по-настоящему глобальным» среди всех предыдущих кризисов. Рост цен на энергоносители одновременно и увеличивает риски новой рецессии, и поддерживает инфляцию.

«Полгода назад мы сильно беспокоились о замедлении восстановления экономики [после пандемии] и слишком высоких ценах на некоторые сырьевые товары. Теперь мы гораздо больше опасаемся всеобщей стагфляции, которая возвращает к мрачным воспоминаниям о середине 1970-х и потерянном десятилетии», – признался в сентябре главный экономист Всемирного банка Индермит Гилл. «Ситуация выглядит так, что все еще сильнее ухудшится, прежде чем станет улучшаться», – прогнозирует Георгиева.

Между тем тяжелой рецессии мировая и крупнейшие развитые экономики, по-видимому, смогут избежать. Худшие ожидания не оправдываются, бизнес стал приспосабливаться, благо высокие цены на топливо и электричество, спровоцировавшие энергетический кризис, заметно снизились.

Но вот с инфляцией все может оказаться не так хорошо: она может застрять на более высоких уровнях, чем таргет центробанков, заставляя денежные власти «додавливать» и без того сильно замедлившуюся экономику дальнейшим повышением процентных ставок.

Инфляция-2023: продолжение

Глобальная инфляция после самого серьезного за последние 20 лет ужесточения монетарной политики мировыми центробанками и начавшегося осенью снижения глобальных цен на энергоносители, похоже, уже проходит пик. По прогнозу МВФ, глобальная инфляция после 8,8% по итогам этого года в 2023-м снизится до 6,5%, все еще оставшись весьма высокой (в 2021 г. мировые цены выросли на 4,7%). Консенсус профессиональных прогнозистов предсказывает замедление индекса потребительских цен в США в 2023 г. почти вдвое – до 3,4% с 7,7%, ожидаемых по итогам этого года; в еврозоне – до 5,8% с 8,3%.

Однако прогнозы существенно выше целевых таргетов центробанков и инфляции предыдущих лет: таким образом, 2023 год, как и нынешний, все еще останется «годом инфляции».

При этом сокращение глобального предложения энергоресурсов после снижения российских поставок в Европу и введения потолка цен на российскую нефть и газ усиливает риск нового витка инфляции. Ожидаемое замедление инфляции обнадеживает, однако центральные банки знают, что ее перспективы в высокой степени неопределенны, а прогнозы в отношении нее за последний год не оправдались, отмечает экономист-исследователь Федерального резервного банка Сент-Луиса Кевин Клизен.

В 2022 г. ФРС США повышала процентные ставки самыми быстрыми темпами с начала 1980-х: с 0,25–0,5% до 4,25–4,5% на последнем, декабрьском заседании; базовая ставка рефинансирования Европейского ЦБ в результате четырех повышений достигла 2,5% против нулевого уровня, на котором находилась последние почти 6,5 лет, с марта 2016 г.

Повышение ставок в 2023 г. продолжится. Управляющие ФРС прогнозируют рост ставки до 5,1% (медианная оценка) в конце 2023 г. В Европе ставке тоже еще есть куда расти, заявила председатель ЕЦБ Кристин Лагард, дав понять, что в ближайшие месяцы стоит ждать еще нескольких повышений.

При этом последствия жесткой монетарной политики для экономики центробанки будут оценивать позднее. Например, экономист Goldman Sachs Дэвид Мерикл считает, что ФРС сделает это только после того, как повысит ставку еще трижды в первом полугодии 2023 г. до 5–5,25%.

Оба мировых центробанка в конце года замедлили шаг повышения ставок, благо инфляция начала замедляться. В США в ноябре индекс потребительских цен составил 7,1%, что на 2 п.п. ниже июньского максимума. Инфляция в еврозоне составила в ноябре 10,1%: замедление только-только началось, максимум был месяцем ранее – 10,6%, но можно надеяться на дальнейшее снижение, так как улучшилась ситуация на энергорынке. Цена нефти Brent, до августа державшаяся выше $100 за баррель, затем стала падать, опускаясь в декабре до $75. Еще сильнее снизились цены на газ – на 76% с пика в конце августа по 23 декабря.

Однако базовая инфляция, исключающая цены на топливо как волатильные, остается более устойчивой, и в этом заключена проблема: именно на нее в основном ориентируются центробанки. В ноябре базовая инфляция продолжила ускоряться в большинстве из 33 стран мира, статистику по которым собрала Financial Times.

Инфляционное давление, выраженное базовым индексом, сохранится еще какое-то время, заявила Лагард. Аналогичную мысль высказали в последних выступлениях председатель ФРС Джером Пауэлл и председатель Банка Англии Эндрю Бейли. Управляющие ФРС даже повысили прогноз по базовой инфляции на 2023 г. до 3,5% с сентябрьской оценки в 3,1%.

Критическим фактором в определении денежной политики будет инфляция в секторе услуг, считает Бен Мэй, директор по глобальному макроэкономическому анализу Oxford Economics. Инфляционное давление в секторе товаров начинает спадать благодаря нормализации международных цепочек поставок и ослаблению потребительского спроса. Хотя ВВП США даже показал отрицательную динамику в I и II кварталах, никто не считает это рецессией именно потому, что главным фактором стало как раз затоваривание складов. Зато в секторе услуг растут и инфляция, и заработки, отмечает Мохамед Эль-Эриан, советник Allianz и Gramercy и президент Queen’s College в Кембриджском университете.

Долгое время считая ускорение инфляции «преходящим» явлением, центробанки позволили ей закрепиться в структуре экономики, считает Эль-Эриан: в итоге базовая инфляция в США может застопориться на уровне 4% или выше. Поэтому ФРС, по его мнению, может встать перед неприятным выбором – ударить по экономике и рынку труда, чтобы опустить инфляцию до 2%, или же повысить таргет, рискуя спровоцировать новый раунд дестабилизации инфляционных ожиданий.

Экономика-2023: на грани рецессии

МВФ понизил прогноз роста мировой экономики, которая в прошлом году прибавила на фоне посткризисного восстановления 6%, до 3,2% в 2022 г. и до 2,7% в 2023 г. Если исключить прогнозы, сделанные МВФ во время мирового финансового кризиса и острой фазы пандемии, текущие – самые низкие с 2001 г.

По итогам 2022 г. экономический рост замедлится примерно в трети стран мира, но худшее впереди, ожидает МВФ: «Если коротко, то в 2023 г. многие люди на собственном опыте почувствуют, что такое рецессия». Гранью мировой рецессии МВФ считает глобальный экономический рост менее 2%: в 2023 г., исходя из текущих прогнозов фонда, мировая экономика будет близка к этой границе.

В США и Европе рост фактически остановится. Консенсус профессиональных прогнозистов, обновленный в ноябре 2022 г., предполагает, что рост американской экономики в этом году составит 1,9%, а в следующем – лишь 0,7%; европейской – 3% и 0,1% соответственно. Эти прогнозы не исключают, что в отдельные кварталы 2023 г. экономика США и ЕС будет сокращаться. И они ухудшились в сравнении с представлениями, которые были у экспертов еще тремя месяцами ранее.

Экономическая модель ФРБ Нью-Йорка в декабре предсказывала спад экономики США в 2023 г. на 0,4%, в то же время вероятность более глубокой рецессии (спад более чем на 1%) сократилась с 70%, следовавших из июньских расчетов, до 50%.

«[В США и ЕС], вероятно, будет относительно короткая, не ужасная рецессия и возврат к росту, возможно, уже к IV кварталу 2023 г.», – считает Адам Позен, президент Института Петерсона. По его мнению, если не учитывать риск чрезмерного ужесточения денежной политики, пока ситуация складывается совсем не так плохо, как многие опасались еще недавно. Даже экономические проблемы Евросоюза, вызванные военным конфликтом в Украине и газовой войной с Россией, оказались не столь значительными, отмечает он; многие домохозяйства и компании адаптируются, например, сокращая энергопотребление, а правительства оказали им гигантскую поддержку (на 600 млрд евро, по данным аналитического центра Bruegel). Так что мир избежит рецессии, а «более 75% мировой экономики будут чувствовать себя вполне неплохо», оптимистичен Позен.

Знаменитый «Dr. Doom» Нуриэль Рубини, напротив, считает рецессию неизбежной, ожидая «идеального шторма» в виде совпадения трех кризисов – экономического, финансового и долгового. «Сегодня мы сталкиваемся с худшими аспектами 1970-х годов (стагфляцией) наряду с худшими аспектами глобального финансового кризиса. И на этот раз мы не можем просто снизить процентные ставки, чтобы стимулировать спрос», – рассуждает Рубини. Это означает, что будет глубокая, затяжная рецессия вдобавок к тяжелому финансовому кризису, ожидает Рубини: по мере того как пузыри активов будут лопаться, стоимость обслуживания долга расти, а доходы домохозяйств, корпораций и правительств с поправкой на инфляцию падать, экономический и финансовый кризисы будут подпитывать друг друга.

Экономика Китая: больше не приоритет

Китай, чья экономика с 1978 по 2017 г. росла в среднем на 9,5% в год и была одним из главных локомотивов мировой экономики, в 2022 г. оказался на обочине экономического роста мира. Во многом – по политическим причинам. Председатель КНР Си Цзиньпин готовился впервые за последние полвека нарушить принцип сменяемости власти и на октябрьском съезде Коммунистической партии Китая обеспечить себе третий срок во главе государства. Все в стране должно было быть спокойно. В том числе поэтому проводилась политика нулевой терпимости к ковиду: нужно было продемонстрировать превосходство Китая над другими странами с их миллионами заболевших и тысячами умерших.

Миллионные города закрывались на карантин. Так, в начале апреля жесткий двухмесячный локдаун был введен в главном деловом и финансовом центре страны – Шанхае, где живет 25 млн человек и находится крупнейший в мире порт. Ограничительные меры разной степени жесткости действовали тогда в 87 из 100 наиболее производительных городов Китая.

Результаты политики Пекина оказались плачевными. Хотя замедление экономики Китая ожидалось еще даже до пандемии 2020 г., подобной скорости этого замедления не предполагал никто: официальная цель по росту ВВП на 2022 г. была «около 5,5%», но он составил всего 0,2% во II квартале и 3,9% – в третьем. По прогнозу Всемирного банка, китайская экономика в этом году вырастет на 2,8% – меньше, чем Азиатский регион в целом, впервые с 1990 г. МВФ ждет подъема на 3,2%: за период с 1977 г. был лишь один год, когда Китай рос медленнее.

Причем сделаны эти оценки были еще до того, как в конце ноября города Китая охватили протесты – самые массовые со времен антиправительственных выступлений на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. После этого китайские власти стали отменять ковидные ограничения – и получили удар с другой стороны. За первые 20 дней декабря коронавирусом заразились 248 млн человек – почти 18% населения, – сообщил Bloomberg со ссылкой на данные Национальной комиссии по здравоохранению Китая. Только 20 декабря заразились 37 млн человек: для сравнения, предыдущий суточный антирекорд, зафиксированный в январе 2022 г., составлял 4 млн человек.

Экономика в этой ситуации оказывается на втором плане, потому что первоочередной задачей снова, как в начале 2020 г., становится борьба с вирусом. Больницы переполнены, заболевшие часами ждут карету скорой помощи, врачей не хватает, так как многие сами болеют, рассказывает FT в репортаже из Пекина.

В западных странах, где была проведена успешная вакцинация препаратами, которые медики считают более эффективными (и которые отказывается приобретать Китай), открытие экономики породило бум – который, правда, пришлось гасить центробанкам, чтобы побороть подскочившую инфляцию. В Китае же экономическая активность, так и не успев восстановиться после локдаунов, снова падает – уже из-за роста заболеваемости. Люди теперь сами стараются не выходить из дома. «Уровень вакцинации низкий, из-за карантинов у населения не формируется иммунитет, так что пандемия еще долго может мешать экономическому развитию», – считает Шломо Вебер, президент Российской экономической школы и cодиректор Китайско-российского центра евразийских исследований.

В результате экономика Китая в конце 2022 г. может оказаться в рецессии, чего не происходило десятки лет: так, главный экономист по Китаю банка ING Айрис Пан снизила прогноз по ВВП Китая в IV квартале этого года до отрицательного значения – минус 0,4% в годовом исчислении, по итогам всего 2022 г. она ждет роста на 2%. Но уже в 2023 г. экономика Китая «пойдет на поправку»: Пан прогнозирует рост на 4,3%, почти такой же прогноз у МВФ – 4,4%, Азиатский банк развития ожидает 4,5%.

Однако проблема Китая – далеко не только в антиковидной политике и ее последствиях. Многие факторы, которые обеспечивали быстрый рост его экономики, больше не действуют. Урбанизация фактически завершилась – причем завершилась полномасштабным кризисом на рынке недвижимости, который терзает экономику уже полтора года, подрывая в том числе и расходы потребителей, поскольку основным средством сбережения и инвестиций людей была покупка жилья. С сектором недвижимости было связано более четверти ВВП, но строительный бум исчерпал себя.

Поддерживать рост за счет инвестиций, как это делалось в предыдущие десятилетия, проблематично. «Долг в Китае – почти 300% ВВП из-за непроизводительных инвестиций и субсидий госпредприятиям», – отмечает Крис Паттен, последний британский губернатор Гонконга, а сейчас – канцлер Оксфордского университета. Именно из-за чрезмерной задолженности власти не спасали участников рынка недвижимости, как делали это в прошлом. В результате рынок лишился многих частных девелоперов, а доля государственных на нем выросла еще больше.

Но производительность в китайских госкомпаниях ниже, чем в частных, в среднем на 20%, притом что сами госкомпании растут – в 2018 г. их совокупные активы составили, по данным МВФ, 194% ВВП, превысив уровень 2000 г., с которого доля государства в экономике начала сокращаться в результате массовой приватизации. Рост госсектора стал одной из причин замедления экономики: производительность, которая была главным драйвером роста экономики Китая в течение 30 лет после начала экономических реформ, снижается.

Другая причина – ослабление связей, в том числе по политическим причинам, с развитыми странами, для которых Китай стал за прошедшие десятилетия «мировой фабрикой». Если с начала 1990-х годов приток прямых иностранных инвестиций составлял 3–6% ВВП в год, то за период правления Си, который занял свой пост в конце 2012 г., – менее 3%, падая до 1,3% в 2017 и 2019 гг.

Население Китая стареет, но кто заменит пожилых на рабочих местах и будет помогать им жить на пенсии, не очень понятно: безработица среди молодежи летом достигала почти 20%. «Китаю придется иметь дело с демографическим кризисом. В ближайшее десятилетие правительству придется решать незавидную, но важнейшую задачу – как в долгосрочной перспективе оплачивать социальные и медицинские программы, – отмечает Рана Миттер, профессор истории и политики современного Китая в Оксфордском университете. – Для этого потребуется устойчивый экономический рост».

Но, выступая на съезде, Си Цзиньпин даже не упомянул экономическое развитие в числе приоритетов – такой темы не было в подобных выступлениях глав государства впервые с начала реформ, инициированных Дэн Сяопином в 1979 г. Главное теперь, считает председатель КНР, – национальная безопасность, ускоренное импортозамещение в технологической сфере и ее развитие собственными силами, борьба с неравенством путем перераспределения ресурсов и ужесточение внешнеполитической позиции (вплоть до присоединения Тайваня силовым путем).

А частный бизнес оказывается не в чести, отмечает Миттер, напоминая про атаку на крупнейшие технологические компании в 2020–2021 гг.: предпринимательство привлекает слишком пристальное внимание [властей], чтобы имело смысл рисковать, выращивая из стартапов крупные компании, пишет он. «Съезд показал, что политика отчуждения только усиливается, поэтому ни о каком 5%-ном росте речи быть не может», – резюмирует Вебер.

Энергорынок-2023: перебалансировка

Из-за стагнации в экономике Китай, крупнейший мировой потребитель энергии, в 2022 г. не внес традиционный вклад в рост цен на энергоресурсы, который, правда, и без него оказался феноменальным. Наоборот, Китай не подпитывал мировые котировки нефти, скупая ее у России, которая была вынуждена продавать нефть с большим дисконтом из-за потери западных рынков. Кроме того, Китай не предъявлял большого спроса на сжиженный природный газ (СПГ) и даже реэкспортировал его в Европу, обеспечив 7% европейского газового импорта в первом полугодии.

СПГ оказался для европейцев спасением: по итогам 2022 г. Европа приобретет его больше, чем в 2021 г. купила у России трубопроводного газа. Тогда «Газпром» поставил 155 млрд кубометров. А за 11 месяцев этого года, по данным Оксфордского института энергетических исследований и аналитической компании Kpler, ЕС и Великобритания импортировали 100,8 млн тонн (примерно 141 млрд кубометров); в декабре, прогнозирует Kpler, будет еще 17–18 млрд кубометров.

В ноябре и декабре в Европе примерно по 50 танкеров выгружают рекордный месячный объем СПГ – по 4,4 млрд кубометров (декабрь – оценка Kpler на основании данных о движении судов). Росту поставок способствует ввод в эксплуатацию терминалов для регазификации в нескольких странах, подготовленных в рекордные сроки. «Это первый из пяти СПГ-терминалов, запланированных [правительством Германии] для замены российского газа. Мы не останемся без поставок ни при каких обстоятельствах», – заявил недавно канцлер Олаф Шольц при открытии терминала в Вильгельмсхафене. Еще один из пяти государственных терминалов должен заработать в Германии до конца зимы, а еще один частный вот-вот начнет принимать газ в Любине.

В результате рекордного притока СПГ цена газа в Европе к 27 декабря упала до менее $850, ниже уровня 23 февраля, с которого взлетела из-за начала военного конфликта в Украине. Между тем 26 августа она превышала $3500 за 1000 кубометров.

По прогнозу МЭА, в этом году поставки России в Европу составят около 60 млрд кубометров, то есть примерно треть от прошлогодних. Сократить потребление российского газа на две трети в 2022 г. как раз призвала весной Еврокомиссия, разработав соответствующие меры. «Газпром» «помог» европейцам достичь поставленной цели, сначала прекратив поставки странам, которые отказались участвовать в схеме оплаты газа «за рубли», а потом и остановив прокачку по «Северному потоку».

В результате переориентации поставок газа ЕС должен достаточно благополучно пережить эту зиму. Хранилища были заполнены к середине ноября почти на 96% (против средних за последние пять лет 88%), в начале отопительного сезона помогла необычно теплая погода. По данным Gas Infrastructure Europe на 25 декабря, хранилища заполнены на 83%.

Но вот следующий год и зима могут оказаться сложнее, ведь в первом полугодии 2022 г. «Газпром» все-таки поставлял газ в достаточно больших объемах. В 2023 г. этого не будет, и темпы заполнения хранилищ будут гораздо более скромными по сравнению с теми, что наблюдались в текущем году, пишут в отчете аналитики ING. Поэтому к началу следующего отопительного сезона запасы могут оказаться ниже, и Европа может оказаться в уязвимом положении. Из этой ситуации ING делает два вывода:

• снова потребуется сокращение спроса (будь то рыночным путем или в результате требования Еврокомиссии о сокращении потребления);
• цены на газ в 2023 г. снова вырастут, чтобы привлечь дополнительные поставки, но многое будет зависеть от того, с каким объемом в хранилищах ЕС закончит нынешний отопительный сезон.

Цены будут оставаться достаточно высокими до 2024–2025 гг., когда в США будут введены в строй значительные новые мощности для экспорта СПГ, отмечает приглашенный профессор Российской экономической школы Александр Маланичев. Правда, в следующем году должен заработать крупный терминал Freeport LNG, который остановился из-за пожара в июне.

Проблемы в 2022 г. коснулись не только газового, но и нефтяного рынка из-за отказа западных стран приобретать российскую нефть. Сорт Urals теперь продается дешевле $50 за баррель, по данным Argus Media, притом что Brent стоит более $80. За первую полноценную неделю эмбарго ЕС, которое вступило в силу 5 декабря 2022 г., морской экспорт нефти из России падал на 56%, по подсчетам Bloomberg на основании данных о танкерных перевозках, – до 1,6 млн баррелей в сутки с 3,4 млн баррелей на первой неделе декабря.

По оценке МЭА, российские поставки нефти в 2023 г. могут сократиться на 1,4 млн баррелей в сутки, или примерно на пятую часть в сравнении с 2021 г. Это, а также действия стран ОПЕК+, которые стараются не допустить значительного снижения цен, корректируя квоты на добычу, должно, с одной стороны, удерживать цены на достаточно высоком уровне. С другой стороны, стагнация в мировой экономике и проблемы Китая ограничивают спрос на нефть.

Еще один фактор поддержки нефтяных цен: США, потратив в нынешнем году 180 млн баррелей из стратегических резервов для сдерживания цены, теперь начинают восполнять их, пишет Йон Триси, издатель инвестиционного бюллетеня Fuller Treacy Money. Первые контракты будут заключены до 13 января, сообщил недавно представитель министерства энергетики США. В октябре оно заявляло, что намерено выкупать нефть, когда цены будут $67–72 за баррель. «Будучи нетто-экспортером, США теперь не заинтересованы в низких ценах. Это означает, что в среднесрочной перспективе появился более высокий уровень их поддержки», – считает Триси.

В более долгосрочной перспективе энергетический кризис должен стимулировать инновации, повышение энергоэффективности, ускорение зеленого перехода. После нефтяных шоков 1970-х гг. из-за появления требований к энергоэффективности потребление нефти в Европе так никогда и не превысило уровень 1979 г., хотя сама экономика ЕС выросла вдвое. В США оно незначительно превысило этот уровень только через 20 лет.

В ближайшие пять лет в мировой возобновляемой энергетике в эксплуатацию будет введено столько же мощностей, сколько за последние 20 лет, прогнозирует МЭА. Это сопоставимо с текущими энергомощностями Китая и на 30% больше, чем ожидалось еще год назад.