Старый пояс – новый путь
С момента объявления председателем КНР Си Цзиньпином старта инфраструктурной стратегии «Один пояс, один путь» («Пояс и путь») в 2013 г. прошло десять лет. За это время она превратилась в один из ключевых инструментов мягкой силы Китая: меморандумы о присоединении к «Поясу и пути» подписали уже почти 150 стран. А сам Китай, предоставляющий финансирование для проектов «Пояса и пути», стал одним из крупнейших официальных кредиторов мира. Однако в последние годы ситуация в глобальной политике сильно изменилась, а торговая война США и Китая и пандемия вызвали значительные изменения в мировой экономической архитектуре.
Это привело к ухудшению отношения к «Поясу и пути» со стороны как присоединившихся к этой инициативе стран, так и не присоединившихся: изменения проанализировали исследователи из Института развивающихся экономик Банка Финляндии (BOFIT). Для анализа они использовали публикации в национальных и международных СМИ. Подобный сентимент-анализ, или анализ настроений на основе публикаций в СМИ или соцсетях, нередко используется экономистами в качестве альтернативных индикаторов различных экономических показателей. Авторы исследования пришли к выводу, что в динамике отношения к китайскому проекту есть сильные региональные различия. Эти региональные расхождения и общее ухудшение имиджа «Пояса и пути» могут оказывать значительное влияние на внешнюю политику Китая, полагают исследователи.
«Новый Шелковый путь»
Представленная как идея нового Шелкового пути, «Пояс и путь» – это создание новых и развитие существующих торговых и логистических маршрутов на суше и на море между странами и континентами. Этот проект считается центральным элементом внешней политики Си Цзиньпина: с 2017 г. развитие «Пояса и пути» даже включено в Конституцию Китая.
В отличие от других глобальных инициатив (таких, как G7), у «Пояса и пути» нет формальных принципов управления и единого центра. Для финансирования проектов стратегии были созданы Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и Фонд Шелкового пути, однако в финансировании активно участвуют и крупнейшие банки Китая. За 2013–2022 гг. Китай вложил в проекты «Пояса и пути» $962 млрд как в виде кредитов, так и в форме акционерного капитала.
Как отмечал Всемирный банк в 2020 г., инвестиции в проекты «Пояса и пути» осуществляются в странах с очень разным уровнем экономической приемлемости долга, и примерно две трети развивающихся стран, получающие такие инвестиции, имеют высокий риск возникновения долговых проблем. На фоне шоков последних лет – пандемии, а затем и военного конфликта в Украине – у многих из таких стран этот риск реализовался, а сам Китай столкнулся с возросшим риском дефолтов по выданным займам. Общее количество реструктуризаций суверенного долга перед Китаем увеличилось до 15 в 2020 г. и до 18 в 2021 г. по сравнению с пятью в 2019 г.
На самом деле у некоторых заемщиков Китая проблемы могли возникать еще до пандемии: с 2000-х гг. китайское кредитование становилось все более коммерческим по природе, ставки по займам на крупные инфраструктурные и энергетические проекты – более рыночными, притом что значимая часть этих займов шла странам со слабыми фундаментальными макроэкономическими показателями. Но пандемия, безусловно, усилила давление на получателей китайских кредитов.
К 2020 г. Китай был вынужден пересмотреть условия примерно по четверти всего объема выданных зарубежных кредитов. С 2020 по 2022 г., по оценке исследовательской компании Rhodium Group, пересматривались условия по кредитам (иногда – вплоть до списания) в объеме $76,8 млрд – это в четыре раза больше, чем за предыдущие три года. Китай столкнулся с проблемами с такими крупными заемщиками, как Венесуэла, Пакистан и Шри-Ланка – последняя в 2022 г. объявила дефолт. В итоге сам кредитор стал пересматривать свой подход к кредитованию. Тем более что банкам в Китае потребовалось сокращать левередж, что снизило их готовность выдавать новые кредиты, особенно в высокорискованных сегментах рынка.
Когда КНР с учетом этих факторов резко сократила кредитование инфраструктурных проектов в рамках «Пояса и пути», в международной прессе это сравнивали с «землетрясением». Прямые иностранные инвестиции Китая в 2020 г. по сравнению со средним показателем за предыдущие пять лет сократились более чем на 70%. Для стран – участниц «Пояса и пути» это падение составило 62%. Аналитический центр Overseas Development Institute (ODI) сообщал о том, что уже в 2020 г. в реализации 15 проектов «Пояса и пути» (например, в строительстве плотины Кунзви в Зимбабве) возникли финансовые сложности – общую стоимость этих проектов ODI оценивал в $2,4 млрд. В 2022 г., по данным Центра зеленых финансов и развития Университета Фудань в Шанхае, в реализации проектов «Пояса и пути» в 14 странах – участницах инициативы, включая Россию, произошло «100%-е снижение активности».
Успехи Китая в дальнейшем продвижении инициативы в последние годы также можно назвать противоречивыми. С одной стороны, Китай, например, в июне 2023 г. подписал соглашение о кооперации с Аргентиной в продвижении строительства «Пояса и пути», продолжив экспансию в латиноамериканском регионе: на ранних этапах инициативы Латинская Америка в фокус Китая не попадала, но это со временем изменилось, и сейчас к «Поясу и пути» в той или иной форме присоединилось большинство стран региона. С другой стороны, в Италии, единственной стране G7, которая подписала меморандум о взаимопонимании в рамках «Пояса и пути», политического консенсуса о том, стоит ли продлевать действие соглашения, нет.
Региональный раскол
В первые пару лет после запуска «Пояс и путь» не привлекал особенного внимания мировой общественности, оценивают исследователи из BOFIT: в 2013 г. доля новостей об этом проекте в общем объеме новостей о Китае составляла всего 0,04%, к 2015 г. она выросла до 0,12%. Но в 2016–2017 гг. произошел скачок, и она достигла уже 0,56%. После пандемии этот показатель вновь снизился – наполовину к 2022 г.
Экономисты рассчитывают для всех стран показатель среднего отношения к «Поясу и пути» на основе статей, которые включены в базу данных GDELT (Global Database of Events, Language, and Tone), охватывающую международные и национальные СМИ. Этот показатель принимает значения от минус 10 (крайне негативное отношение) до 10 (крайне позитивное). За 2017–2022 гг. в целом для всех стран в выборке среднее значение составляет 0,67, а медианное – 0,49, то есть в целом за последние шесть лет отношение к «Поясу и пути» скорее положительное или ближе к нейтральному.
Оно остается лучше, чем к самому Китаю, – то есть мировая общественность разделяет выигрыш от экономической кооперации с Китаем и Китай как модель мировой державы. Однако восприятие «Пояса и пути» ухудшается быстрее общего взгляда на Китай. При этом анализ показывает значительный «раскол» как в самом отношении, так и в его динамике – причем не только между регионами мира, но и внутри них.
Из девяти регионов мира отрицательное отношение к «Поясу и пути» – в двух: Южной Азии и Северной Америке. США и Канада составляли оппозицию инициативе с самого ее зарождения: США рассматривает «Пояс и путь» как инструмент противостояния собственной доминирующей роли, отмечают экономисты BOFIT. Еще до запуска «Пояса и пути», в 2011 г., Хиллари Клинтон, на тот момент госсекретарь США, обвиняла КНР в «новом колониализме». Отрицательное отношение в Индии неудивительно, учитывая стратегическое противостояние с Китаем. Зато в Южной Азии выделяется положительным отношением Пакистан: страна находится в центре не только «Пояса и пути», но и Китайско-Пакистанского экономического коридора.
В Европе негативный настрой исследователи фиксируют у стран Евросоюза, в то время как те, кто не входит в блок, настроены скорее позитивно. При этом Европа в целом – один из трех регионов мира, наряду с Африкой к югу от Сахары и Центральной (или Средней) Азией, где в целом положительное отношение к «Поясу и пути» выше среднемирового.
При этом в странах Африки к югу от Сахары – у региона порядка 12% внешнего долга приходится на кредиты Китая – есть заметные исключения. Речь, в частности, об Анголе. Страна изначально придерживалась стратегии заимствований, обеспеченных добычей нефти, позиционируя это как «ангольскую модель» экономического развития. Однако так и не реализовавшийся рост, а затем и спад на фоне пандемии привели страну к долговым проблемам. При этом в конце 2021 г. на Китай приходилось 40% внешнего долга Анголы и почти 30% ее совокупного долга. В Замбии, где отношение к «Поясу и пути» резко ухудшилось с 2017 г., кредитный кризис во многом списывали на то, что проекты «Пояса и пути» не принесли обещанных масштабных экономических выгод. На другой стороне спектра – Камерун, который не просто улучшил свое отношение к инициативе «Пояса и пути» и усилил экономическую кооперацию с Китаем, но и расширил ее до военной коллаборации.
Нежелание вступать в конфронтацию с североамериканскими экономическими тяжеловесами объясняет смешанные «чувства» по отношению к «Поясу и пути» в Латинской Америке, среди стран которой наблюдается большой разброс в отношении к китайской инициативе. В то же время страны Латинской Америки, в отличие от африканских, редко рассматривают китайские кредиты как источник своих долговых проблем (у Китая умеренный вес в задолженности стран региона), отмечают исследователи.
Центральная Азия резко выделяется среди всех регионов позитивным отношением – оно вчетверо выше среднемирового, и среди пяти стран региона нет ни одной, где отношение было бы «в минусе». Ведущая страна региона, Казахстан, в силу ее природных ресурсов и географической позиции долгое время находится в центре стратегического фокуса Китая в регионе, отмечают исследователи.
Тем не менее даже в Центральной Азии со временем отношение к «Поясу и пути» ухудшалось: с 2017 по 2022 г. индекс снизился почти вдвое, с 3,08 до 1,72, подсчитали исследователи. С 2017 г. имидж инициативы ухудшился во всех регионах, хотя неодинаково: в целом настроения в развивающихся странах снизились меньше, чем в ЕС и Северной Америке. Однако даже в ближайшем соседстве Китая – помимо Центральной, это Южная и Юго-Восточная Азия – многие страны перешли от позитивного к нейтральному или от нейтрального к негативному отношению. За общим ухудшением обнаруживается глубокий раскол даже среди стран одного региона или экономического союза, в частности Южной Азии и стран ASEAN. Например, Бруней, Индонезия и Камбоджа по-прежнему решительно поддерживают инициативу, в то время как ее имидж в Мьянме, Таиланде и Сингапуре значительно «испортился».
Ухудшение отношения к «Поясу и пути» в мире объясняется несколькими факторами, полагают авторы исследования: 1) тем, что первый энтузиазм по поводу полученных странами инфраструктурных инвестиций со временем сходит на нет; 2) долговыми кризисами в странах – получателях кредитов, усиленными последствиями пандемии; 3) влиянием более негативного освещения китайской инициативы в Европе и Северной Америке, которые видят в китайской экспансии риски сокращения своего влияния в мире. Так, Евросоюз теперь продвигает собственную альтернативу «Поясу и пути», «Глобальный портал» – стратегию развития «высокотехнологичных, экологичных и безопасных» глобальных связей в таких сферах, как цифровизация, энергетика, здравоохранение и образование. Предполагается, что в ее рамках с 2021 по 2027 г. будут мобилизованы 300 млрд евро инвестиций.
Ухудшение глобального имиджа «Пояса и пути» связано как с внешним противодействием – ростом долговых проблем развивающихся стран-реципиентов и негативным отношением западных стран, так и с внутренними проблемами Китая – низкой рентабельностью инвестиций в проекты инициативы и безрассудным кредитованием стран-участниц.
Похоже, что отношение к «Поясу и пути» изменилось и среди китайского руководства. К 2022 г. «Пояс и путь» исчез из речей Си Цзиньпина – по крайней мере в версиях для международной аудитории. Из 80 выступлений китайских лидеров, опубликованных на английском языке на веб-сайте министерства иностранных дел Китая в период с 2021 по 2022 г., «Пояс и путь» упоминается в 44, в том числе в 22 из них – только как «сотрудничество», подсчитала Андреа Брынза, вице-президент Румынского института изучения Азиатско-Тихоокеанского региона.
Изменение риторики с прежнего определения «стратегия» и «инициатива» на новые – «сотрудничество» и «партнерство» – может свидетельствовать о смене нарратива «Пояса и пути» для международной аудитории, считает эксперт: возможно, потому, что «сотрудничество» звучит более дружелюбно, тогда как «инициатива» может восприниматься как навязываемый странам геополитический план Китая.
Ухудшение восприятия «Пояса и пути» в западных странах, вероятно, приведет к тому, что китайское руководство сконцентрирует свои дипломатические усилия на регионах, настроенных по отношению к стратегии позитивно, в частности Африке к югу от Сахары, считают эксперты BOFIT.
Изменение нарратива «Пояса и пути» для внешнего мира также сопряжено с внутренней трансформацией этого «проекта века» в новые глобальные инициативы. В повестке китайского руководства «Пояс и путь» уступает «Инициативе глобального развития» – предложенной Си Цзиньпином в сентябре 2021 г. новой программе, «укрепляющей солидарность и координацию между странами» и поддержанной ООН. По сути, это тот же «Пояс и путь», старая инициатива, которая хочет выглядеть по-новому, избавившись от проблем с имиджем, вызванных обвинениями в долговых ловушках, колониализме, вреде экологии и низких стандартах, считает Андреа Брынза. В феврале 2023 г. министерство иностранных дел Китая опубликовало концепцию «Инициативы по глобальной безопасности», которая год назад была предложена Си Цзиньпином и также воспринята как «зонтичный бренд» «Пояса и пути». Так, эксперт Института исследований безопасности ЕС Элис Экман отмечала, что в том же ключе, что и «Пояс и путь» и «Инициатива глобального развития», «Инициатива по глобальной безопасности» – это лейбл, под которым Китай будет продвигать множество дипломатических инициатив, нацеленных прежде всего на «развивающийся мир» и призванных продвигать китайскую модель управления внутренней безопасностью как на уровне стран, так и в качестве альтернативы глобальной архитектуре управления безопасностью.
