Будущее финансов: 12 глобальных трендов нового десятилетия

«Новая экономика, новый мир и новая демографическая ситуация требуют новой финансовой системы», – заявил председатель Банка Англии Марк Карни. Цифровизация меняет структуру экономики и бизнес-модели компаний, в мировой экономике и финансах растет доля развивающихся рынков, макроэкономические последствия старения населения уже проявляются снижением процентных ставок и ростом цен на активы. По просьбе Карни его бывший старший советник (с сентября работает в UBS), известный британский финансист Хью ван Стинис подготовил обзор «Будущее финансов», чтобы проанализировать, какие задачи, вызовы и возможности стоят перед регулятором на предстоящее десятилетие. Банк Англии в ответ на обзор ван Стиниса опубликовал план действий, в котором выделил пять приоритетов (см. врез).

Новая экономика, к потребностям которой должна адаптироваться финансовая система, формируется в результате технологических, демографических и экологических сдвигов. Происходящие изменения ван Стинис объединяет в три блока и 12 глобальных трендов, меняющих экономику и определяющих будущее финансов.

Цифровая экономика

• Цифровизация: рост доли безналичных расчетов меняет поведение потребителей, которые все реже снимают деньги в банкоматах и все чаще оплачивают товары и услуги с помощью смартфонов и карт. В 2018 г., по данным UK Finance, 5,4 млн человек (то есть почти каждый десятый британец) ни разу не использовали наличные, предпочитая безналичные способы оплаты; в Швеции с 2008 г. использование наличных сократилось на 80%.

• Платформенная экономика: онлайн-платформы обеспечивают постоянные и растущие связи между поставщиками и потребителями, предлагая и тем и другим комплексные и экономичные решения. Крупнейшая компания в сфере финансовых услуг сегодня – китайская Ant Financial (включает в себя сервис Alipay) с более чем 1 млрд пользователей и без единого филиала, всего 10 лет назад это была Citigroup с 200 млн клиентов. Половина финансовых транзакций в мире сегодня происходит вне банковской системы.

• Шеринговая и гиг-экономика (экономика совместного пользования и фриланса) меняют характер занятости: так, в США 90% рабочих мест, появившихся за последние десять лет, созданы в гиг-экономике; в Великобритании к 2025 г. каждый третий работающий будет самозанятым – против каждого пятого сегодня.

• Big data: только за 2017 г. в мире создано больше информации, чем за предшествующие 5000 лет. Более 4 млрд человек, использующих интернет, и свыше 40 млрд цифровых устройств оставляют множество цифровых отпечатков, ежедневно генерирующих 2,5 квинтиллиона байтов данных.

Что это означает для финансового рынка? Финансовые компании могут поддержать развивающуюся цифровую и платформенную экономику путем разработки разнообразных способов оплаты – эффективных, быстрых, безопасных, недорогих и трансграничных. Интеграция в электронную коммерцию и мобильные приложения позволит населению и предприятиям удобно и безопасно расплачиваться по всему миру. Например, в Нидерландах 60% всех сделок в электронной коммерции оплачиваются через систему iDeal, запущенную крупнейшими банками страны и позволяющую потребителям совершать онлайн-платежи непосредственно со своих банковских счетов.

Работа через Uber, Deliveroo и другие платформы может быть сопряжена с нерегулярным доходом, что не подходит для традиционных моделей кредитования и отрезает гиг-работников от банковского кредита. Использование цифровых данных может усилить кредитный скоринг и открыть доступ к кредитованию «недооцененным» предпринимателям (более половины из них нашли альтернативу банковскому кредиту в финтех-компаниях).

Финансовый сектор при содействии регулятора мог бы заняться созданием платежной системы «завтрашнего дня». В свою очередь, регулятору следует разработать национальную стратегию по развитию платежной инфраструктуры и регулирования, в частности, поддержать методы, направленные на улучшение цифровой идентификации пользователей и на облачные технологии.

Переходный период

• Искусственный интеллект выполняет все больше функций, и финансовый сектор не исключение. Применение машинного обучения может снизить стоимость предоставляемых банковских услуг, обеспечить их надежность и эффективность. По оценкам Boston Consulting Group, в качестве кейса рассмотревшей финансовый рынок Китая, в течение десяти лет искусственный интеллект приведет к повышению производительности финансовой системы на 38%, что эквивалентно сокращению рабочих часов на 27%.

• Интеграция развивающихся рынков: за последние 25 лет доля развивающихся стран в мировой экономике выросла с 16,5% до 40%, а в глобальной торговле – с одной пятой до одной трети. Между тем многие из этих рынков, например Китай и Индия, остаются достаточно закрытыми для иностранных инвестиций.

• Переход к зеленой (низкоуглеродной) экономике создает как риски, так и возможности для экономики и финансового сектора. Инвесторы, кредиторы и страховщики пока не имеют четкого представления, какие компании и как будут адаптироваться, проигрывать или процветать в условиях меняющихся окружающей среды, правил, технологий и поведения клиентов. Без этой информации финансовые компании не могут оценивать связанные с климатом риски и возможности. Переход к экономике с низкими углеродными выбросами потребует значительных инвестиций – по некоторым оценкам, миру будет нужно более $90 трлн в ближайшие десять лет для строительства необходимой инфраструктуры.

• Демографические изменения: к 2030 г. примерно каждый пятый житель Великобритании будет старше 65 лет, а к 2050 г. – каждый четвертый. Люди живут дольше – как следствие, растет заболеваемость и инвалидность – и рожают меньше детей, что создает давление на финансирование пенсий из-за сокращения доли трудоспособных. При этом треть взрослых не располагает пенсионными накоплениями, а рост занятости в гиг-экономике сопряжен с отсутствием части социальных программ (например, тех же пенсионных планов).

Что это означает для финансового рынка? Финансовые компании могут оказать поддержку всем этим переходным этапам экономики. Благодаря применению машинного обучения и искусственного интеллекта в ближайшее десятилетие улучшится защита от мошенничества, финансовые услуги станут более персонализированными и дешевыми. Но одновременно возникают правовые, этические, экономические и социальные проблемы: так, финансовые компании и регуляторы должны рассмотреть способы, как исключить «искусственную глупость» (artificial stupidity) – ошибки, основанные на неполных наборах данных; как устанавливать ответственность за потерю данных и найти способы их восстановления; продумать защиту систем искусственного интеллекта от манипулирования; сохранение над ней контроля и т.д.

Доля развивающихся рынков во внешних глобальных финансовых активах в 2030 г. достигнет трети против сегодняшних 10%. В предстоящее десятилетие возрастает риск фрагментации потоков капитала, в то же время его трансграничные потоки возрастут ввиду усиления влияния Китая и других развивающихся рынков. Строгие международные стандарты жизненно важны для обеспечения эффективного и безопасного движения капитала. Банк Англии уже играет очень влиятельную роль в продвижении этих стандартов и, независимо от Brexit, должен сохранить ее в ближайшее десятилетие.

Британский регулятор первым из центробанков выпустил предписание участникам финансового рынка учитывать в работе климатические риски. Плавный переход к низкоуглеродной экономике потребует поддержки со стороны финансового сектора для мобилизации частного финансирования проектов, связанных с сокращением углеродных выбросов (например, выпуск «зеленых облигаций»), а для этого необходимо повышение качества информации, доступной заинтересованным сторонам и инвесторам. Помочь в этом может распространение рекомендаций Рабочей группы по вопросам раскрытия финансовой информации, относящейся к изменениям климата (Task Force on Climate-related Financial Disclosures), при Совете по финансовой стабильности (Financial Stability Board).

Для поддержки демографического перехода финансовой системе следует расширить набор инструментов, с помощью которых население могло бы формировать и инвестировать накопления. Необходимо развивать инвестиционные и сберегательные продукты, которые бы защищали людей после выхода на пенсию, обеспечивая должный уровень дохода с учетом растущей продолжительности жизни. Регулятор, в свою очередь, должен проследить, насколько рискованными, гибкими и доступными будут эти финансовые инструменты, а также помочь в разработке и риск-менеджменте финансовых продуктов для защиты работников шеринговой и гиг-экономики.

Проверка на устойчивость

• Распространение новых бизнес-моделей на финансовом рынке: на рынок платежей выходят, помимо банков, не только крупные технологические компании, но и небольшие стартапы. Растет активность небанковского финансового сектора: по данным Совета по финансовой стабильности, около половины всех мировых финансовых активов сейчас приходится на игроков, действующих за пределами банковской системы. С одной стороны, это повышает уровень конкуренции, с другой – может создавать риски стабильности всех мировых финансов.

• Угроза кибератак стала постоянной для финансовой системы: по оценкам Boston Consulting Group, в 2017 г. киберпреступления стоили миру $600 млрд. Однако объем страховых премий – $3,7 млрд – покрыл меньше 1% ущерба.

• Новое регулирование: посткризисные регуляторные реформы привели к тому, что Базельский комитет по банковскому надзору за 2009–2017 гг. опубликовал в два раза больше нормативных стандартов, чем за предыдущие 20 лет.

• Повышение технологической эффективности: использование новых технологий и обеспечение доступности данных могут сделать финансовые компании более динамичными, помогая создавать новые услуги и продукты, отвечающие требованиям клиентов. Так, использование машинного обучения может повысить эффективность компаний на 20%.

Что это означает для финансового рынка? Инновации и нормативные изменения могут решать проблемы, но также приносить новые риски – или старые риски в новых формах. История показывает, что баланс между финансовой стабильностью и стремлением содействовать инновациям и конкуренции вряд ли когда-либо будет полностью успешным. Разукрупнение финансовой системы может нести фундаментальные вызовы для традиционных моделей регулирования и действий центральных банков. Регуляторы должны следить за тем, чтобы платформенные бизнесы становились частью финансового сектора и попадали в периметр регулирования, если они оказывают соответствующие услуги; а также оценить последствия отделения платежей и кредитования от получения депозитов.

В сфере кибербезопасности необходимо позаботиться о способах восстановления данных – в частности, заслуживает внимания инициатива Sheltered Harbor США (см. врез). Необходимо построение рынка киберстрахования, чтобы помочь компаниям управлять рисками растущей цифровой экономики: ожидается, что глобальный рынок страховки от кибератак к 2020 г. вырастет до $8,2 млрд.

Регулирование должно быть пропорционально рискам: старые правила, не соответствующие новой экономике, должны быть переосмыслены или отменены. Последние несколько лет активно развиваются регуляторные технологии, или регтех (regtech), – они позволяют участникам рынка более быстро и легко выполнять регуляторные требования, а самим регуляторам – следить за соблюдением этих требований. Инвестиции в регтех в 2014–2018 гг. выросли почти в пять раз и приблизились к $4,5 млрд. Сам регулятор также выиграет от более активного внедрения технологий и цифровизации процессов: как отмечается в докладе, свод правил управления Банка Англии по пруденциальному надзору длиннее Ветхого Завета.

Для повышения технологической эффективности возможно создание центрального хранилища всех статистических и нормативных отчетов с возможностью анализа в реальном времени и детализацией вплоть до микроданных: это обеспечивает прозрачность при любых запросах данных и низкие издержки их обработки для компаний. В долгосрочной перспективе регуляторам стоит сделать выбор в пользу самостоятельного сбора данных, а не запроса отчетов у компаний, полагает ван Стинис.