Макроэкономика природных бедствий

Частота и интенсивность экстремальных погодных явлений, таких как катастрофические наводнения или продолжительные волны жары, в мире возрастает, приводя к серьезным макроэкономическим потерям. Однако для полного учета этих потерь необходимо объединение данных на субнациональном уровне – поскольку последствия стихийных бедствий затрагивают и регионы за пределами исходного места события.

В своей недавней работе мы используем данные по более чем 1600 регионам в 31 стране ОЭСР за период с 2000 по 2018 г., чтобы оценить экономические последствия экстремальных погодных явлений в странах с развитой экономикой.

Наши оценки показывают, что в среднем за рассмотренный период стихийные бедствия приводили к экономическим потерям в странах ОЭСР в размере 0,3% ВВП ежегодно. При этом примерно половина экономического ущерба приходится на регионы в пределах 100 км от эпицентра за счет действия побочных эффектов.

Воздействие природных бедствий, во-первых, продолжительно, а во-вторых, нелинейно. Прямой ущерб ВВП региона, непосредственно затронутого стихийным бедствием, от наиболее серьезных катастроф может достигать 2,2% в год относительно тренда, при этом потери в размере около 1,7% ВВП сохраняются в течение пяти лет. Однако не все природные потрясения одинаково значимы. Наиболее масштабные – те, что затрагивают не менее 0,1% населения региона, – ведут к непропорционально большим потерям выпуска в сравнении с относительно умеренными бедствиями. В то же время незначительные явления вовсе не оказывают измеримого влияния на ВВП.

Эту нелинейность отмечали и другие исследователи. Вероятно, она связана с техническими и организационными ограничениями локальных экономик, которые становятся узким местом лишь в случае крупных катастроф. Другими словами, небольшие потрясения система поглощает, а крупные ее подавляют.

Ключевым каналом трансмиссии последствий природных шоков служат рынки труда: занятость после экстремального погодного потрясения снижается на уровне падения общей экономической активности. Снижается и производительность труда, а в непосредственно пострадавших регионах происходит отток населения. Мобильность – важный механизм, позволяющий домохозяйствам пережить кризис, может усугубить потери местного производства, снижая спрос и истощая человеческий капитал.

Крупные стихийные бедствия также оказывают понижательное давление на цены: в среднесрочной перспективе дефлятор ВВП опускается примерно на 1% ниже тренда. Это вызвано тем, что дефицит спроса доминирует над любым инфляционным давлением со стороны предложения, вызванным разрушениями физического капитала, перебоями в производстве и дисфункциями на рынке труда.

Это чистый эффект природных катастроф на объем производства и цены, поэтому он уже учитывает компенсирующие факторы, такие как расходы на восстановление, страховые и государственные выплаты. Сохраняющиеся годами крупные потери экономики показывают, что такая поддержка, хотя и полезна, в среднем недостаточна для возвращения экономики на уровень, предшествовавший природной катастрофе.

Влияние на соседние регионы

Экономический ущерб не ограничивается регионом, в котором произошло стихийное бедствие. Мы выявили существенные негативные побочные эффекты: крупная катастрофа приводит к потере до 0,5% ВВП в районах, расположенных в радиусе 100 км от непосредственно пострадавшего региона, что составляет примерно четверть прямого эффекта. Эта цепная реакция, вероятно, обусловлена несколькими факторами, включая разрывы производственных цепочек, снижение спроса в соседних затронутых районах и перемещение населения.

Объединяя прямые и косвенные эффекты, а также агрегируя данные по странам ОЭСР, можно сделать вывод, что природные бедствия в нашей выборке сокращали ВВП в среднем более чем на 0,3% в год, и на побочные эффекты пришлась примерно половина этих общих потерь.

Способность регионов противостоять стихийным бедствиям и восстанавливаться после них существенно различается. Ключевую роль играет бюджетная гибкость: регионы в странах с более низким соотношением долга к ВВП восстанавливаются быстрее, поскольку правительства могут оперативно оказать эффективную помощь, не прибегая к мерам жесткой экономии, которые лишь усугубляют экономический спад. Устойчивости также способствуют диверсификация экономики и мобильность рабочей силы: диверсифицированные экономики могут перераспределить активность в менее пострадавшие секторы, а высокая мобильность ускоряет перераспределение трудовых ресурсов и сдерживает рост безработицы.

Реакция отраслей также сильно различается. После крупного стихийного бедствия объем промышленного производства сокращается более чем вдвое сильнее, чем объем производства в сфере услуг. Это неудивительно, с учетом зависимости промышленности от основного капитала и сложных цепочек поставок. Однако в среднесрочной перспективе промышленность, как правило, демонстрирует и более быстрое восстановление – по мере налаживания цепочек поставок и под влиянием роста расходов на восстановление, поддерживающих спрос.

Количественная оценка потенциальных экономических потерь, вызванных стихийными бедствиями, имеет решающее значение для эффективного планирования и принятия решений. Наши оценки, демонстрирующие значительные, нелинейные и устойчивые потери даже в странах с развитой экономикой, требуют, чтобы прогнозы климатического ущерба включали в себя воздействие экстремальных погодных событий. Однако эта задача непроста, хотя в последнее время начались исследования по включению волатильности температуры и осадков в функции климатического ущерба.

Масштаб убытков также свидетельствует о растущей актуальности мер по адаптации для развитых стран. К ним относятся инвестиции в адаптивную инфраструктуру (защита от наводнений, водохранилища, устойчивые транспорт и энергосистемы), реалистичные планы по ликвидации последствий катастроф и развитие страховых рынков.

Наши данные о негативных последствиях также содержат четкий сигнал о том, что меры по климатической адаптации не могут ограничиваться лишь теми территориями, где возникает угроза. Если около половины экономического ущерба от стихийных бедствий приходится на регионы, не затронутые непосредственно, такой подход оставит без внимания большую часть вероятных потерь.

Это определяет несколько взаимодополняющих приоритетов:

• Повышение устойчивости инфраструктуры за пределами зоны бедствия. Поскольку сбои в цепочках поставок приводят к негативным экономическим последствиям, инвестиции в устойчивую инфраструктуру должны учитывать сетевые связи.
• Механизмы межрегиональной координации. Для эффективного реагирования на природные катастрофы необходимы единые системы раннего предупреждения, совместные планы действий и восстановления, а в перспективе – и согласованная фискальная поддержка.
• Снижение барьеров для перераспределения рабочей силы. Стимулирование более гибких механизмов на рынке труда и целевые программы переобучения помогут работникам из зоны бедствий быстрее найти новую занятость в менее пострадавших отраслях или регионах.

Чтобы смягчить социально-экономический ущерб от экстремальных погодных явлений и предотвратить рост неравенства между регионами, необходимо укреплять защиту от побочных последствий природных катастроф. Она не менее важна, чем меры по повышению устойчивости экономик регионов, затрагиваемых стихийными бедствиями напрямую.

Оригинал статьи опубликован на портале CEPR.org/VoxEU. Перевод выполнен редакцией Econs.online.