Разрывы цепочек поставок: новая природа потрясений

Еще до недавнего времени глобальные цепочки поставок рассматривались ведущими политиками как двигатель промышленной конкурентоспособности в странах с развитой экономикой и индустриализации развивающихся рынков. Но теперь все изменилось. Когда лидеры G7 в мае 2023 г. в своем заявлении обращались к теме глобальных цепочек поставок, они использовали такие выражения, как «уязвимость», «принудительные меры», «нерыночные практики и меры политики, направленные на усиление зависимости». А в новостных статьях разрывы цепочек поставок обвиняются в самых разных проблемах от нехватки ноутбуков до ослабления национальной безопасности. Перефразируя Джуди Гарленд из «Волшебника страны Оз», цепочки поставок больше не в Канзасе (Гарленд – американская актриса, сыгравшая главную роль, девочки Дороти, в культовом фильме 1939 г., снятом по книге Лаймена Фрэнка Баума «Удивительный волшебник из страны Оз»; в России хорошо известна сказочная повесть «Волшебник Изумрудного города», написанная Александром Волковым на основе оригинального произведения. Фраза Гарленд «Тото, у меня такое чувство, что мы больше не в Канзасе» стала устойчивым выражением, которое используется для констатации того, что произошли кардинальные перемены. – Прим. «Эконс»).

Но что именно изменилось? В нашем недавнем исследовании мы утверждаем, что изменилась природа потрясений. Раньше они были в основном идиосинкратическими, то есть затрагивающими только отдельную фирму, и поэтому фирмы могли с ними справляться. Теперь многие из потрясений носят системный характер и требуют реакции на уровне правительств. Можно сказать, цепочки поставок вошли в неизведанные воды, будучи сбиты с курса тем, что [бывший глава Банка Англии] Мервин Кинг и [влиятельный экономист, бывший советник британского правительства] Джон Кей называют «радикальной неопределенностью».

Как нам следует думать о сбоях в цепочках поставок?

Проблема сбоев в глобальных цепочках поставок порождает три категории вопросов. Это: связи, которые формируют глобальные цепочки поставок; потрясения, вызвавшие сбои; и политика, которая может минимизировать экономические последствия. Наше исследование затрагивает все три категории, но здесь мы сосредоточимся на первых двух.

Мы утверждаем, что в вопросе измерения связей в цепочках поставок необходимо учитывать важное различие между тем, что мы называем «номинальным показателем», или прямой оценкой, и «сквозным показателем», или обзорной оценкой. Риски номинального показателя сосредоточены на прямом источнике промышленных ресурсов. К примеру, если американский автопроизводитель покупает компоненты в Канаде, то риски, связанные с этими закупками, относятся только к Канаде: это прямая оценка.

Но канадский производитель компонентов может, в свою очередь, получать материалы из других стран. И тогда прямая оценка, отнесенная к Канаде, скрывает некоторую дополнительную неучтенную уязвимость. Например, если канадский поставщик закупает некоторые ресурсы у Китая, то часть рисков будет связана с Канадой, а часть – с Китаем. Сквозной показатель учитывает этот факт, позволяя смотреть сквозь «завесу» сети поставщиков и определить всеобъемлющую связь между сектором закупок в одной стране и каждым сектором поставок в каждой из других стран.

Скрытые риски

Используя глобальную базу данных «затраты – выпуск», мы показали, что зависимость производства США от иностранных поставщиков (особенно от Китая) намного больше, чем показывают прямые оценки. На Графике 1 (см. ниже) мы иллюстрируем, какая степень риска оказывается скрытой за прямыми оценками, учитывающими только прямые связи производителей США с поставщиками из других стран и не берущими в расчет связи с другими странами самих поставщиков. Мы уделяем особое внимание США как одному из глобальных производственных гигантов и ключевому центру глобальных цепочек поставок.

На макроуровне более 80% промышленных ресурсов США закупается внутри страны. Здесь мы рассматриваем крупнейших поставщиков материалов, закупаемых для производства в США за рубежом. На Графике 1 показаны сектора, где основными поставщиками являются Китай, Канада, Мексика, Япония или другие страны. Сравнение 1995 и 2018 гг. (последний год в базе данных) показывает, что Китай доминирует, если использовать концепцию прямой оценки, но доминирует в гораздо большей степени, если применить сквозную оценку. Сравнение также показывает, насколько быстро выросла роль Китая как ключевого поставщика для производства в США. В 1995 г. Япония играла роль, аналогичную Китаю: сквозная оценка сопряженных с ней рисков поставок была намного выше, чем прямая. 

Для сравнения на Графике 2 представлены такие же расчеты для Китая.

Быстрый подъем Китая повлиял не только на США. Фактически Китай в настоящее время является доминирующим мировым поставщиком промежуточных товаров для промышленности – но не конечных промышленных товаров (График 3).

Другой угол зрения, под которым можно рассмотреть различия прямых и «сквозных» связей в цепочках поставок, – это оценка соотношения этих двух факторов.

Наши оценки показывают, что «сквозные» риски США, сопряженные с поставками промышленных ресурсов из Китая, в 3,8 раза превышают риски, сопряженные с прямыми поставками из Китая в США. Для поставок в США из Тайваня и Кореи это соотношение составляет 3,5, из Японии – 3,1, из Индии и Германии – 2,6, из Мексики – 1,8. Интересно, что подверженность США «сквозным» рискам от самих США больше единицы (1,1) – поскольку США экспортируют промежуточные товары партнерам, включающим их в свои промежуточные товары, которые затем экспортируются в США.

Цифры показывают, что полное разделение производства США и Китая будет иметь большой экономический ущерб, учитывая масштабы взаимозависимости. Более того, простой перенос источников поставок в такие страны, как Вьетнам, мало что даст для снижения зависимости США от Китая, если эти страны будут полагаться на китайские ресурсы.

О природе потрясений

Чтобы прояснить размышления о сбоях в цепочке поставок, мы опираемся на нашу предыдущую работу о глобальных цепочках поставок и предлагаем простую классификацию шоков по двум измерениям: источник шока – предложение, спрос или связи – и характер шока – идиосинкратический, то есть затрагивающий только какое-то конкретное предприятие либо отрасль, или системный (см. таблицу ниже).

Важно отметить, что потрясения из одного источника могут перекинуться на другие. Например, потрясения, которые начинаются со стороны предложения, могут в конечном итоге повлиять на спрос. Так, нехватка новых легковых и грузовых автомобилей в США, вызванная пандемией, была шоком предложения, который спровоцировал всплеск спроса, вызвавший сбои на рынке подержанных автомобилей. Кроме того, проблемы связей, такие как перегруженность портов или нехватка контейнеров, могут возникнуть как из-за дисбаланса спроса, так и из-за физических сбоев, таких как блокировавшее Суэцкий канал судно Evergreen.

Однако возможность определить основной источник шока по-прежнему имеет важное значение – поскольку от этого обычно зависят наиболее эффективные решения. Например, диверсификация поставщиков по разным регионам не поможет, если проблема заключается во внезапном изменении спроса.

Второе измерение различает шоки, которые затрагивают только конкретные компании или отрасли («идиосинкратические»), и шоки с более масштабными последствиями («системные»). Мы считаем, что ключевым изменением в глобальных цепочках поставок с 2016 г. стало повышение значимости и частоты системных потрясений. Понимание типа шока может помочь определить, как лучше всего отреагировать на будущие потрясения и подготовиться к ним.

Закончим предположением: системные потрясения будут продолжаться и станут, вероятно, более частыми – из-за изменения климата (особенно экстремальных погодных явлений, влияющих на производство и судоходство), геоэкономической напряженности и цифровых сбоев (особенно злонамеренных кибератак и случайных кибернарушений).

Оригинал статьи опубликован на портале CEPR.org/VoxEU. Сокращенный перевод выполнен редакцией Econs.online.