Влияние ограничений импорта на производство и несырьевой экспорт

Введенные с 2022 г. санкции стали масштабным шоком для российской экономики, и основной канал их влияния – внешняя торговля. Часто обсуждение санкций сводится к их влиянию на российский сырьевой экспорт. Однако оно не ограничивается только прямым воздействием в виде ограничений поставок, усложнения логистики или повышения транзакционных издержек для экспорта. Разрыв устоявшихся цепочек импорта оказался не менее значимым каналом давления санкций как на внутреннее производство, так и на несырьевой экспорт.

Невозможность или резкое удорожание поставок импортных комплектующих и оборудования привели к серьезным проблемам в ряде обрабатывающих производств, некоторые из которых не смогли оперативно адаптироваться к новым условиям. Автомобилестроение – наиболее яркий, хотя и не единственный пример такой ситуации.

Наши оценки на данных Росстата об использовании импорта в производстве и восстановленной статистике российской торговли по данным стран – торговых партнеров за I квартал 2019 – III квартал 2024 г. показывают, что падение промежуточного импорта в самом начале санкционного противостояния трансформировалось в снижение выпуска обрабатывающих отраслей в более чем двукратном масштабе (в абсолютных значениях).

Воздействие шока импорта на несырьевой экспорт оказалось разнородным по уровням переделов: наиболее сильное влияние наблюдалось в экспорте машин и оборудования, то есть наиболее технологичных товаров. Этот результат согласуется с общемировой тенденцией, согласно которой импортные компоненты используются в производстве экспортируемой продукции более интенсивно, чем в выпуске товаров для внутреннего рынка. Сильнее всего от импорта зависят производство и экспорт высокотехнологичной продукции, поскольку уникальные комплектующие сложнее заменить, а адаптация производственных цепочек под их аналоги требует значительных ресурсов.

Механизм влияния

Механизм распространения шока импорта по производственной цепочке и его влияние на выпуск достаточно понятны. В литературе отмечается, что степень этого влияния зависит не только от интенсивности использования импортных компонентов, но и от способности их заменить. Обзор эмпирических работ показывает, что обрыв поставок промежуточных товаров, например из-за природных катастроф, приводит к значительным экономическим последствиям для связанных компаний, даже если те не были затронуты напрямую.

Так, одна из работ демонстрирует на примере землетрясения 2011 г. в Японии, как шок импорта распространяется по цепочкам внутри корпораций, снижая выпуск и экспорт их зарубежных подразделений: выпуск филиалов японских компаний в США падает почти наравне со снижением импорта из Японии. При этом также показано, что сложные и специфичные товары труднее заменить в краткосрочной перспективе, так как это требует адаптации производственных цепочек. В ряде случаев возможности замещения в краткосрочной перспективе были фактически нулевыми.

Для российской обрабатывающей промышленности характерна высокая вариативность в использовании импорта. Очевидным образом, масштаб и глубина шока связаны со степенью интенсивности использования импорта в производстве.

Данные Росстата за 2019 г. – последний доступный «нормальный» год – демонстрируют значительные различия между отраслями (см. График 1). Отношение используемого импорта (сырья и другой промежуточной продукции) к себестоимости продукции варьировалось от 2,1% в производстве нефтепродуктов до 35% в автомобилестроении, которое стало рекордсменом по падению выпуска в 2022 г.

В рассматриваемый нами период (2019–2024 гг.) два эпизода снижения и восстановления импорта имели неэкономическую природу: пандемия COVID-19 и санкционные ограничения. Это позволяет анализировать их как экзогенные (внешние) шоки импорта макроэкономического масштаба. При этом в период введения санкционных ограничений, в отличие от пандемии, не вводились административные ограничения на производство внутри страны. Это позволяет рассматривать ситуацию в качестве натурального эксперимента, дающего возможность оценить влияние ограничений импорта на выпуск на отраслевом уровне.

Схожая ситуация сложилась в I квартале 2020 г., когда распространение COVID-19 затрагивало только Китай и поставки промежуточных товаров из него. В недавнем исследовании Дмитрий Кузнецов из РАНХиГС эмпирически показал, что произошедшее в тот период падение импорта из Китая негативно повлияло на динамику производства и экспорта российской промышленности.

Влияние на выпуск и экспорт

Используя статистику стран – торговых партнеров, на которые приходилось более 80% российского внешнеторгового оборота, мы восстановили данные о динамике промежуточного импорта в Россию по товарным отраслям. Затем на основании данных Росстата о долях промежуточного импорта в себестоимости производства (выпуск за вычетом прибыли) в базовом 2019 г. рассчитали динамику этих долей за 2019–2024 гг. по каждой отрасли и оценили, как она влияла на выпуск отраслей.

Уже во II квартале 2022 г. для ряда отраслей с достаточно высокой долей промежуточного импорта его сокращение в абсолютном выражении достигало 5–10% от себестоимости производства (см. График 2). В таких отраслях выпуск снижался не менее чем на 14%. Из Графика 2 также следует, что отрасль автомобилестроения является экстремальным случаем (по этой причине мы исключали ее из выборки, в ином случае все коэффициенты были бы сильно искажены).

Эмпирические оценки подтверждают, что сокращение импорта оказало значительное влияние на объем выпуска. В среднем за I квартал 2020 – III квартал 2024 г. в обрабатывающих отраслях снижение промежуточного импорта на 1 процентный пункт от себестоимости продукции приводило к сокращению выпуска на 0,88% в том же квартале, то есть снижение выпуска по своей величине практически соответствовало сокращению промежуточного импорта.

Однако коэффициент зависимости за весь рассматриваемый период учитывает и ситуации, когда причиной изменения импорта была динамика производства, например снижение производства в силу снижения спроса. Более точно реакцию на шок импорта показывают оценки для начала санкционного периода – тогда эта взаимосвязь была значительно выше.

В 2022 г. сокращение промежуточного импорта на 1 п.п. от себестоимости приводило к сокращению выпуска на 1,14% в текущем квартале и 1,33% в следующем, то есть экзогенное снижение импорта транслировалось в сокращение выпуска в более чем двукратном размере (почти 2,5% за два квартала).

На горизонте одного года влияние сокращения импорта сохраняется более чем пропорциональным его вкладу в себестоимость производства: каждый 1 п.п. сокращения импорта приводил к сокращению выпуска на 2–3,1%. Негативный эффект перестает нарастать в конце первого – начале второго года после шока импорта. 

Влияние шока импорта на несырьевой экспорт оказалось разнородным по уровням переделов, а именно – более выраженным для технологичных товаров. В среднем по всем отраслям сокращение промежуточного импорта на 1 п.п. от совокупных издержек отрасли снижало несырьевой экспорт на 1,3% в том же квартале и еще на 1,2% в следующем. При этом экспорт машин и оборудования – самых высокотехнологичных товаров – реагировал значительно сильнее: снижением на 16% (11,6% и 4% в том же и следующем квартале соответственно).

Более выраженная реакция экспорта может быть объяснена тем, что экспортеры более интенсивно используют импортные комплектующие, в результате чего доля импорта в их издержках выше, чем в среднем по отрасли. Более того, технологичные производства чаще интегрированы в глобальные цепочки добавленной стоимости, в том числе через присутствие конвейерной сборки, при которой несвоевременная поставка некоторых комплектующих с большей вероятностью приведет к полной остановке производства.

Аналогичный эффект для товаров среднего уровня переработки составлял 8,4% за первые два квартала (4,1% и 4,3% в том же и следующем квартале соответственно). Для товаров низкого уровня переработки, к которым относятся однородные товары, в том числе биржевые и неэнергетическое сырье (например, зерно, пиломатериалы, сталь), результаты оказались неустойчивыми и в большей степени зависимы от динамики цен, которая была достаточно волатильной в рассматриваемый период.

Таким образом, наибольшее влияние шок импорта оказал на высокотехнологичные отрасли, где глубокая интеграция в глобальные цепочки добавленной стоимости обусловливает высокую зависимость от поставок.

Переориентация импорта

Хотя прекращение поставок компонентов и оборудования, в первую очередь из развитых стран, негативно сказалось на выпуске и экспорте российских обрабатывающих отраслей, восстановленная по зеркальным данным стран-партнеров статистика торговли указывает на значительный рост поставок из нейтральных стран. Мы не выявили значительных отличий в реакции производства и экспорта в зависимости от того, из какой группы стран происходят промежуточные товары. Возможными объяснениями являются как успешное переключение на компоненты из нейтральных стран, так и номинальность такой переориентации.

В этой связи интересен вопрос, в какой мере произошло переключение на компоненты из альтернативных источников, что требует времени и адаптации производства, а в какой – были налажены обходные пути поставок из «недружественных» стран тех же товаров. Точная идентификация обходных поставок затруднительна, но даже на уровне статистики внешней торговли стран-партнеров понятен масштаб таких поставок, особенно хорошо заметный у малых экономик.

Так, в Армении рост импорта из третьих стран различных видов техники практически совпал с увеличением экспорта в Россию тех же товаров. Например, ввоз в Армению аппаратуры для связи и изображений увеличился на $628 млн (в 7 раз), а объем армянских поставок в Россию – на $500 млн фактически с нуля. Подобное совпадение динамики наблюдается также для мониторов и проекторов, компьютеров, бытовой техники. Следовательно, можно говорить о несколько меньшем снижении ввоза в Россию товаров, произведенных в «недружественных» странах, чем это следует из их торговой статистики, за счет поставок через нейтральные страны.

Тем не менее даже в случае возможного сохранения поставок нарушения в логистике и усложнение трансграничных расчетов повысили стоимость закупок, а следовательно, и производства. В 2022 г. эти факторы могли быть частично компенсированы укреплением рубля для производств, ориентированных на внутренний рынок, но не на экспорт.