Бигтехи на финансовом рынке: риски и вызовы для регуляторов

Технологические гиганты все активнее выходят на рынок финансовых услуг, предлагая пользователям банковские, платежные и краудфандинговые сервисы, кредиты, страховки, возможности для управления активами. Уже в 2018 г., по оценке Банка международных расчетов (BIS), 11% выручки бигтехов приходилось на финансовые услуги. Только за 2020 г. объем кредитов, предоставленных пользователям бигтехами, вырос на 40% и достиг отметки в $700 млрд. В Китае в 2020 г. на бигтехи приходилось 94% всех мобильных платежей. Технокомпании крайне быстро переходят из разряда too small to care («слишком маленьких, чтобы о них думать») в разряд too big to ignore («слишком больших, чтобы их игнорировать») – а затем и too big to fail, «слишком больших, чтобы допустить их банкротство», заключил на конференции Банка международных расчетов, посвященной регулированию бигтехов, его управляющий Агустин Карстенс.

Выход технологических гигантов на рынки финансовых услуг приводит к ряду улучшений: например, как кредиторы бигтехи могут использовать накопленные объемы данных и механизмы машинного обучения для того, чтобы более эффективно, чем банки, распределять и устанавливать ставки по кредитам. Исследование BIS на примере крупной латиноамериканской e-commerce-платформы Mercado Libre, которая теперь предоставляет и финансовые услуги, показало, что ее скоринговая модель для мелких продавцов демонстрирует – во всяком случае, в краткосрочном периоде – лучшие результаты, чем модели на основе рейтингов кредитных бюро и традиционных характеристик заемщиков. У бигтехов ниже издержки привлечения новых клиентов, они могут преодолевать географические барьеры и предоставлять услуги пользователям, которые до этого не были охвачены финансовыми сервисами.

Но развитие финансовых сервисов технокомпаниями также создает риски, отметили участники конференции BIS. Для финансовых регуляторов и центральных банков вызовом становится вопрос влияния этих игроков на финансовую стабильность.

Выигрыш и проигрыш

Всего четыре технологические компании предоставляют почти две трети глобальных облачных сервисов, которые становятся критически значимыми для финансового сектора: Amazon, Microsoft, Google и IBM. Облачные сервисы позволяют финансовым институтам увеличивать эффективность, отмечал в 2019 г. в своем обзоре Совет по финансовой стабильности (FSB): например, снижать исходные капитальные затраты на IT-инфраструктуру, легче адаптировать под текущие нужды вычислительные мощности, подключать внешних подрядчиков за счет использования одних и тех же стандартов в рамках облачных технологий. Но тот факт, что целый сектор опирается всего на нескольких игроков этого рынка, делает систему уязвимой для массовых операционных сбоев, банкротств или кибератак.

В краткосрочном периоде выход бигтехов на банковский рынок увеличивает конкуренцию – от чего выигрывает потребитель. Но в течение нескольких лет бигтехи могут монополизировать процесс выдачи и распределения займов – в то время как банки в этом сценарии будут предоставлять только фондирование под кредиты, посредниками в предоставлении которых выступили не они, а бигтехи, показывают Хорхе Падилья и Мигель де ла Мано из консалтинговой компании Compass Lexecon. У технологической компании, которая не рискует своими средствами, зато может на своей платформе продавать пользователям товары и одновременно предлагать им же кредиты, могут быть недостаточные стимулы для ограничения кредитования некачественных заемщиков или мониторинга проектов, кредиты на которые предоставляются через эту платформу.

Еще один вызов, который ставят перед экономическими регуляторами бигтехи, – сохранение конкуренции на рынке. Бигтехи имеют конкурентные преимущества перед другими фирмами из-за своих бизнес-моделей, технологий и сетевых эффектов, которые зачастую усиливаются недостаточным регулированием и возможностью регуляторного арбитража. При этом цифровые рынки сами по себе имеют тенденцию к сокращению конкуренции, в том числе за счет слияний и поглощений потенциальных конкурентов с целью их нейтрализации. Это, в свою очередь, может приводить к тому, что сокращается финансирование, доступное фирмам, которые стремятся выйти на рынок: инвесторы ожидают, что стартапы будут поглощены еще до того, как наберут достаточно большую сеть потребителей.

Конкуренция наоборот

Третий вопрос, который предстоит решить регуляторам, касается управления данными и их защиты. Данные лежат в основе бизнеса бигтехов, и они заинтересованы в том, чтобы собирать как можно больше информации о пользователях. С помощью механизмов обработки данных, таких как искусственный интеллект (AI), эти компании могут предсказывать действия пользователей настолько хорошо, что даже сами пользователи не всегда в состоянии это осознать.

При этом, как объясняет на примере модели с двумя пользователями профессор MIT Дарон Аджемоглу, даже анонимизация данных может не решить проблему их приватности: «То, что делает данные полезными за счет отражения ими информации об общих паттернах, также делает их опасными». Из-за того, что данные пользователей коррелируют друг с другом, показывает Аджемоглу, достаточно, чтобы один из двух пользователей раскрыл свои данные платформе – например, если они для него имеют низкую ценность. Тогда платформа может распознать данные второго пользователя – и так как его приватность уже косвенно нарушена, ценность защиты данных для него также оказывается крайне низкой, и он готов дешево продать их. Но тогда данные первого пользователя уже не так важны для платформы, и их цена падает еще сильнее. В итоге оба пользователя отдают свои данные платформе бесплатно и весь выигрыш она забирает себе.

То есть доступ к данным влияет на рыночную власть фирм. Может ли ее ограничивать конкуренция, как это происходит на обычных товарных рынках, где появление конкурентов вынуждает фирму снижать свои цены? Аджемоглу утверждает, что в случае бигтехов происходит обратное: доступ к данным ослабляет конкуренцию – если фирма с большим объемом данных устанавливает более высокие цены и проводит ценовую дискриминацию, это позволяет ее конкурентам также поднимать цены, даже если у них нет аналогичного информационного преимущества. Наконец, знания о предпочтениях позволяют платформам манипулировать поведением пользователей, предлагая товары, которые временно кажутся им более ценными, чем являются в реальности, – тогда платформа не только извлекает весь излишек, но и создает неэффективность в структуре потребления. В результате, считает Аджемоглу, большее число игроков не приводит к усилению конкуренции.

Появление платформ действительно приводит к перераспределению информационного преимущества на рынке, согласен профессор Принстонского университета Маркус Бруннермайер: если обычно экономисты говорят о неблагоприятном отборе, который возникает из-за того, что это преимущество находится на стороне клиента (он лучше знает свои характеристики), то в случае с платформами возникает эффект «обратного отбора», когда платформа может знать о клиенте даже больше, чем он сам.

Если сейчас бигтехи в основном предоставляют «внешний интерфейс» платежных сервисов, в то время как клиринг и расчеты осуществляются на основе государственной инфраструктуры, то в будущем их сети и данные могут позволить этим компаниям осуществлять оба вида деятельности самостоятельно. Существующие регуляторные барьеры для создания таких частных платежных сетей достаточно низкие, говорит Карстенс, и быстрое развитие подобных платежных систем с замкнутым контуром, принадлежащих лишь нескольким крупным компаниям, – реальный риск: это может привести к фрагментации платежного рынка и поставить под удар способность платежной системы выступать в качестве общественного блага.

В другом варианте развития событий бигтехи могут не только самостоятельно обеспечивать функционирование своих платежных систем, но и выпустить стейблкоины, предназначенные для эксклюзивного использования в этих системах, – Facebook, в частности, рассматривает такой проект, Diem. Этот сценарий приведет к еще большей концентрации рыночной власти у нескольких компаний и фрагментации денежно-кредитной системы, а также эрозии монетарного суверенитета стран.

Что может сделать политика

Регуляторам придется балансировать социальный выигрыш, который приносят бигтехи, с потенциальными рисками и, по-видимому, искать оптимальное сочетание регулирования видов деятельности, когда финансовая деятельность бигтехов регулируется так же, как и банков (activity based regulation), с регулированием, направленным на сами организации (entity based regulation), заключают участники конференции.

Наиболее активно страны развивают инициативы в области антимонопольной политики, при этом намечается сдвиг парадигмы: помимо расследования случаев злоупотреблений по факту их выявления, то есть ex post, власти рассматривают регулирование ex ante, то есть предупредительные меры, определяющие возможные границы действий крупных технологических компаний. Примеры – закон о цифровых рынках в Европе ( Digital Markets Act, DMA), антимонопольные гайдлайны в Китае.

В области защиты данных инициативы в основном сконцентрированы на получении согласия пользователей на обработку и передачу их данных. В частности, в Европе был введен свод GDPR (General Data Protection Regulation), в Китае – принят закон о защите персональной информации. Они, в частности, дают пользователю право отзывать персональную информацию и ограничивают возможности компаний переносить данные за рубеж без авторизации и должного уровня защиты. Кроме того, эти инициативы регламентируют условия доступа к данным для третьих сторон – только с разрешения пользователей.

Один из вариантов регулирования – обязать бигтехи делиться собираемыми ими данными, объясняет Хорхе Падилья из Compass Lexecon, по аналогии с тем, как крупнейшие банки Великобритании должны открывать доступ к своим API для сторонних разработчиков. Еще один путь – разделение данных, например запрет на сочетание личных данных пользователей с данными о транзакциях.

Регуляторы могут улучшить существующие платежные системы с точки зрения доступа к ним и интероперабельности – как на национальном уровне, так и на трансграничном. Сейчас в мире 59 розничных систем быстрых платежей – таких как TIPS в Евросоюзе, Unified Payments Interface в Индии, PIX в Бразилии, CoDi в Мексике, Система быстрых платежей Банка России. Эффективные открытые платформы могут помочь избежать доминантного положения отдельных провайдеров-бигтехов. Система быстрых платежей – это «общая почва» для конкуренции, которая позволяет избежать рыночной фрагментации, объясняет управляющий Центральным банком Бразилии Роберто Кампос на примере принадлежащей центробанку страны системы быстрых платежей PIX, интегрированной с банковскими приложениями. По аналогии с платежными системами центробанки могут также ввести собственные цифровые валюты, СBDC, которые также могут выступать общими интероперабельными платформами.

Китайский опыт

Китайские власти с учетом доминирования бигтехов на платежном рынке ввели для них требования по финансовой стабильности: некоторые компании должны получать лицензии как финансовые холдинги, которые подпадают под мониторинг центрального банка страны.

Выход бигтехов на рынок платежей позволил ускорить развитие мобильных платежей, их проникновение в Китае достигло 86%, рассказал на конференции BIS глава Народного банка Китая И Ган. С внедрением оплаты по QR-кодам продавцы смогли снизить транзакционные издержки, не устанавливая платежные терминалы. Сейчас комиссия за мобильные и онлайн-платежи в Китае составляет менее 0,6%. Бигтехи с помощью технологий больших данных более качественно оценивают вероятность дефолта, процедура кредитного одобрения и контроля рисков оказывается полностью цифровой и делает менее важной залоговые требования – из-за чего потребности малого и среднего бизнеса в кредитах оказываются лучше удовлетворены: на конец июля 2021 г. число микро- и малых предприятий, получивших кредиты от китайских банков, превысило 38 млн, или порядка 80% всех таких фирм.

Но ряд финтех-компаний вели бизнес без соответствующих лицензий. А платформы аккумулировали огромные объемы данных пользователей и начали работать с финансовыми институтами, не получая разрешения на ведение кредитования. Некоторые предоставляли на одной платформе услуги по управлению активами, кредитованию и страхованию, увеличивая вероятность «заражения» между продуктами и секторами. Платформы инвестировали средства пользователей, а иногда предоставляли им кредитные опции как платежные. Некоторые получали преимущества за счет кросс-субсидирования и антиконкурентной политики – такой как блокирование выхода конкурентов на свою платформу или предоставление доступа к штрихкодам только приложениям собственной группы компаний. У порядка 4000 небольших банков фактически не осталось другого выбора, кроме как полагаться на платформы, что снижает конкурентоспособность банков, рассказал глава центробанка Китая.

В 2016 г. Народный банк Китая потребовал у небанковских провайдеров платежей разорвать прямую связь с коммерческими банками и проводить клиринг через клиринговые институты. В 2020 г. была введена система управления финансовыми холдинговыми компаниями: платформы обязаны собрать все свои дочерние компании, осуществляющие финансовую деятельность, в финансовые холдинги – чтобы отделить их от технологических сервисов. Народный банк Китая также предложит платформам выделить службы кредитной информации и предоставлять сервис финансовым институтам через лицензированные кредитные агентства – чтобы разбить информационную монополию, и планирует лицензировать всю финансовую деятельность. В 2020 г. Китай ввел закон о защите персональных данных. Кроме того, китайское управление по вопросам киберпространства выпустило рекомендации к алгоритмическим системам, включающие проведение аудитов и возможность отключения пользователями алгоритмических рекомендаций.