Наука в центральных банках: «мозговые центры» экономики

В 1958 г. экономисты, готовившие доклад по проблемам функционирования денежной системы Великобритании, попросили главу Банка Англии Кэмерона Кобболда предоставить им для анализа данные, на что получили ответ: «[Банк Англии] это банк, а не исследовательская группа». Для тех времен довод звучал вполне убедительно: большинство центральных банков создавались не экономистами, и считалось, что для управления операциями центробанка необходим практический опыт в банковском и финансовом секторе, а экономические знания не играют особой роли.

Тот же Банк Англии, например, в ХХ в. на протяжении десятилетий демонстрировал даже некоторое «отвращение к экономике». В 1981 г. профессор Рочестерского университета Карл Бруннер описывал процесс принятия решений центробанками как окутанное политической мистикой эзотерическое искусство. Убеждение, что доступно это искусство лишь посвященным, а экономическая теория слишком узка, чтобы быть основой для практических решений, ушло в прошлое относительно недавно, около 30 лет назад, когда центробанки были наделены ответственностью за обеспечение ценовой стабильности и независимостью от правительств в принятии решений в сфере монетарной политики. В свою очередь, это потребовало прозрачности и большей предсказуемости решений и убедительного объяснения их общественности.

Новая роль заставила центробанки в корне пересмотреть отношение к науке – качественные исследования стали считаться «ключом к хорошей политике». Сейчас в большинстве центробанков есть исследовательские подразделения, и количество исследователей в крупнейших из них насчитывает сотни человек. Например, в штате ЕЦБ более 250 исследователей при общем количестве работников около 3500 человек, в штате совета управляющих ФРС США – свыше 500 экономистов, которые занимаются научными исследованиями и анализом данных для Комитета по открытым рынкам ФРС, принимающего решения по монетарной политике.

Исследовательские подразделения в современных центробанках, как правило, выполняют три основные задачи. Во-первых, высококачественные исследования помогают регуляторам принимать решения, анализировать воздействие принятых мер и оценивать последствия альтернативных решений. Во-вторых, они способствуют обмену идеями с академической средой. В-третьих, укрепляют репутацию центробанка как центра экспертизы и повышают его авторитет, что в конечном итоге повышает доверие к его решениям со стороны политиков, участников рынка и научного сообщества (1, 2, 3, 4). Однако со временем исследовательские отделы центробанков стали выполнять еще одну задачу. Они превратились в настоящие научные центры по производству знаний, вносящие ощутимый вклад в развитие экономической науки, показало исследование, которое провели экономист Чешского национального банка Симона Малована и ее соавторы. Оно опубликовано в новом выпуске International Journal of Central Banking за февраль 2024 г.

Авторы проанализировали научную работу 55 центробанков за 2000–2019 гг. и обнаружили, что за это время: 1) центральные банки сформировали «колоссальную исследовательскую сеть», объединяясь для проведения исследований друг с другом, с университетами и с научными экономическими центрами; 2) с 2000 г. количество научных работ, ежегодно «производимых» экономистами центробанков, увеличилось почти втрое до 1400, и все реже это работы одного автора и все чаще – результат коллабораций; 3) статьи экономистов ведущих центробанков, опубликованные в научных экономических журналах, влияют на темы исследований других экономистов и тем самым на развитие экономической науки.

Как оценивались исследования

В выборку исследователей вошли 55 центробанков Европы и США, в том числе национальные банки стран еврозоны и 12 федеральных резервных банков ФРС, а также Банк международных расчетов и Европейский совет по системным рискам – два последних, хотя и не являются центробанками, публикуют множество исследований, связанных с работой монетарных регуляторов, и обладают ценной экспертизой в этой области. На январь 2022 г., когда проводились расчеты, 28 центробанков из выборки входили в топ-25% самых цитируемых центробанков в рейтинге IDEAS/RePEc – одного из крупнейших мировых интернет-каталогов экономических исследований.

Исследовательскую активность центробанков авторы оценивали по трем параметрам: организация исследований; их публикация; и их популяризация. Всего по всем параметрам учитывалось 26 факторов: например, наличие отдельного исследовательского департамента, отдельного посвященного исследованиям раздела на официальном сайте, постов об исследованиях в соцсетях и емейл-рассылок, проведение центробанком научных мероприятий, стажировок и конкурсов для исследователей, наличие аффилированного научного центра и т.д. Каждый фактор оценивался по шкале от нуля до 1 балла, которые затем суммировались.

Средний по выборке балл составил 11. Самым «исследовательским» центробанком оказался Банк Англии, чью научную активность авторы оценили в 17 баллов. За ним следуют известные своими научными традициями 12 американских федеральных резервных банков, каждый из которых набрал от 12,5 до 16,75 балла. Национальные банки Западной Европы в основном получили оценку выше среднего балла, Восточной – в основном ниже среднего. Меньше всего – по 2 балла – набрали центробанки Румынии и Молдавии.

Банк России в выборку исследования не вошел. По приблизительным подсчетам редакции «Эконс», на основе указанных в работе критериев он мог бы получить не менее 12,5 балла. Например, в Банке России создан исследовательский департамент (см. врез выше), публикуются доклады об экономических исследованиях (working papers) и другие регулярные исследовательские материалы, проводятся совместные с академическим сообществом научные семинары, конференции и конкурсы, есть аккаунт в международной исследовательской сети RePEс; но, к примеру, Банк России не имеет отдельного аффилированного научного института, не ведет аккаунты, в том числе отдельные для продвижения научных работ, в популярных среди зарубежных исследователей соцсетях, которые учитывались в работе чешских экономистов (LinkedIn, X).

Как устроена наука в центробанках

Собственного исследовательского департамента на момент исследования не было только у шести центробанков выборки. А отдельный департамент по финансовым исследованиям, напротив, есть всего у восьми. Хотя мандат большинства центробанков включает в себя поддержание финансовой стабильности, их исследователи специализируются в основном на монетарной политике, прогнозировании и общем экономическом анализе.

Лишь у немногих центральных банков есть аффилированные научно-исследовательские институты, как, например, Институт стран с переходной экономикой Банка Финляндии или Институт потребительского финансирования при Федеральном резервном банке Филадельфии. В таких организациях работают экономисты центробанков. Но у центробанков есть и научные институты, в которых работают только академические ученые, – например, основанный Банком Италии Институт экономики и финансов Эйнауди. Есть и научные организации, в которых центробанкиры и ученые занимаются наукой совместно, как, например, в Центре передового финансового опыта и экономических исследований при Центральном банке Литвы.

Связи центробанков с университетами и исследовательскими центрами, как правило, сосредоточены в регионе или стране нахождения центробанка. Так, у исследователей ФРС самое тесное научное сотрудничество – с американскими университетами, Национальным бюро экономических исследований (National Bureau of Economic Research), американским Институтом экономики труда (Institute of Labor Economics), Международным валютным фондом. Национальные банки стран Европы, в свою очередь, активнее всего сотрудничают с европейским think tank – Центром исследований экономической политики (Centre for Economic Policy Research, CEPR) и с ведущими европейскими университетами. Но «межконтинентальные» связи тоже есть: у исследователей из ФРС давняя тесная коллаборация с итальянским Университетом Боккони, Национальным университетом Сингапура и CEPR. Последний – наиболее важный соавтор для всех рассматриваемых в выборке регионов, в том числе для всех регионов Европы – еврозоны, западной и северо-западной, восточной, юго-восточной и стран Балтии.

Научные связи и «звезды»

За 20 лет центробанки опубликовали более 20000 исследований, подсчитали Малована и ее соавторы. Самые продуктивные исследователи – в США, которые опубликовали более трети всех работ в выборке – свыше 8000. За ними следуют ЕЦБ и Банк международных расчетов, чьи авторы опубликовали более 3000 исследований. Около 40% всех исследований были приняты в различные научные журналы (у экономистов ФРС и федеральных резервных банков – 50%) – посвященные не только «центробанковским» темам.

Проанализировав авторство исследовательских работ, рожденных в стенах центробанков, Малована и ее коллеги сделали два открытия. Первое из них – в том, что с 2010 г. сотрудничество между исследователями центробанков начало быстро расширяться, что стало одной из причин роста количества и качества работ. Если в 2000 г. на исследования, выполненные одним автором, приходилось 40% всех опубликованных работ, то в 2019 г. их было уже менее 20%. Доля исследований с двумя авторами снизилась за это время до 37% с 45%, а исследований, выполненных тремя авторами, почти утроилась до 30%. Доля работ с 4–5 и более авторами, которая в 2000 г. не превышала 1–2%, возросла до 8–10%. Увеличение среднего числа авторов на публикацию обусловлено как ростом числа исследователей, связанных с центральным банком, так и ростом числа исследователей, связанных с организациями, отличными от центральных банков.

Это говорит о том, что исследовательская деятельность центробанков способствует распространению знаний не только между коллегами, но и в исследовательском сообществе в целом, отмечают авторы. Для того чтобы представить, как это происходит, они смоделировали и графически изобразили сеть коллабораций исследователей центробанков с учетом двусторонних связей каждого автора, воспользовавшись данными из базы RePEc. Если в начале 2000-х эта сеть представляла собой несколько линий, то к 2019 г. – плотную «паутину», и еще более плотную, если учесть совместное творчество центробанков с научно-исследовательскими организациями и университетами.

К примеру, в 2000–2004 гг. 50% всех научных публикаций национальных банков стран Европы были написаны экономистами всего трех из них – Банка Англии, Бундесбанка и Банка Испании. В последующие 5 лет кооперация между этими институтами усилилась, а к исследовательской сети присоединились новые центробанки, в частности исследователи из Польши, Чехии, Эстонии, Литвы. В 2008–2009 гг. научные связи центробанков европейских стран, которым, чтобы пережить быстро распространявшийся через финансовые рынки глобальный кризис, надо было обмениваться идеями и опытом, стали еще теснее и они передавали друг другу уже не только знания, но и целые базы данных.   

Связи между федеральными резервными банками ФРС были тесными на протяжении всех 20 лет и практически не менялись после глобального финансового кризиса, к тому же они распределены более равномерно, чем между европейскими центробанками. На всем периоде выборки ведущей «тройкой» остаются федеральные резервные банки Сан-Франциско, Чикаго и Нью-Йорка: на них и совет управляющих ФРС приходится 50% общего количества публикаций американских центробанкиров, подчитали чешские исследователи.

Второе открытие чешских исследователей – авторство научных работ, написанных экономистами центробанков, высоко концентрировано, то есть среди авторов большей их части встречаются имена одних и тех же исследователей. Топ-10% экономистов внесли вклад в около 50% всех публикаций центробанков. Таким образом, «системообразующим» звеном в мире исследований центробанков выступают «звездные» экономисты, и именно они расширяют существующие исследовательские сети. Но такая концентрация предполагает, что центральные банки тоже могут быть подвержены «эффекту вымирания», обнаруженному в академической среде и означающему снижение публикационной активности после ухода «звездного» исследователя, отмечают чешские экономисты.

О влиянии исследований на науку может говорить импакт-фактор – показатель, указывающий на академическую ценность, который рассчитывается как отношение количества цитирований статьи к общему количеству опубликованных статей за определенный период. Наибольшим он оказался у совета управляющих ФРС и ее федеральных резервных банков, за которыми следуют ЕЦБ и Банк международных расчетов.

Тот факт, что исследования ФРС наиболее влиятельны, неудивителен: исторически американские экономисты публиковались больше и цитировались гораздо чаще, чем европейские; а исследовательские институты и экономические научные журналы США имеют более высокий рейтинг, чем европейские. В США академический рынок гораздо больше, и, таким образом, более высокое влияние – результат как качества, так и количества, заключают авторы. Кроме того, исследовательские работы по экономике США (и другим крупным экономикам или международным выборкам), как правило, имеют более высокую вероятность публикации во влиятельном научном журнале, чем исследования, посвященные небольшой стране, или прикладные исследования, представляющие интерес для конкретного центрального банка.

Хотя нельзя утверждать, что публикации центробанков с более высоким импакт-фактором имеют более высокую политическую значимость, то есть большее влияние на принятие решений регуляторами, импакт-фактор выступает важной мерой «ценности исследования». Публикации с более высоким импакт-фактором служат фундаментальным источником вдохновения для других экономистов и способны оказывать существенное влияние на направление будущих исследований по экономике и финансам, указывают Малована и ее соавторы.