Мировая экономика

Вывод Ричарда Истерлина, что рост экономики страны необязательно повышает уровень счастья ее граждан, сделанный в 1970-х, был много раз и подтвержден, и опровергнут. Новая работа специалиста по «экономике счастья» Ричарда Лэйарда дает объяснение этим противоречивым результатам.

Изменение климата может выступить фактором, перекраивающим карту глобального экономического и политического влияния в XXI веке, показали исследователи из Кембриджа, связав различные климатические сценарии с долгосрочными экономическими прогнозами для 164 стран.

Анализ международных договоров последних двух веков показывает, что доминирующая мировая держава способствует глобальной интеграции. Переход от однополярного к многополярному миру может привести к фрагментации, что особенно затратно для действующего гегемона и его союзников.

Прогнозируемый рост госдолга США ставит под угрозу экономическую стабильность, и в сложившихся политических условиях эту угрозу не предотвратить, считает экономист Грегори Мэнкью: вероятно, решение не будет найдено до тех пор, пока политикам не оставят выбора финансовые рынки.

Китай доказал: планы по росту ВВП можно выполнять десятилетиями. Но именно «достижение цели любой ценой» стало создавать риски для экономики, искажая ее структуру и вынуждая чиновников наращивать долг.

Способны ли другие валюты заменить доллар в международной торговле – вопрос дискуссионный. Помочь с ответом может уникальный эксперимент в Аргентине 2023 г., когда доля китайского импорта, оплачиваемого в юанях, за считаные месяцы выросла с нуля до 50%, потеснив доллар.

Интеграция экономик внутри географических регионов может служить для них буфером от внешних шоков. Однако она не заменит собой внешние рынки за пределами региона, обеспечивающие львиную долю спроса на продукцию развивающихся стран.

Поскольку альтернативы доллару как безопасному активу нет, в «мире без доллара», скорее всего, главной ролью международных денег будет не сохранение стоимости, а обеспечение платежей. Процентные ставки будут выше, ликвидности станет меньше, контроля над капиталом – больше.

Искусственный интеллект, квантовые вычисления, полупроводники – ключевые прорывные технологии и предмет геополитического соперничества. Исследователи сравнили, кто из трех крупнейших экономик лидирует в производстве этих инноваций и быстрее заимствует изобретения у соперников.

Глобальный деловой ландшафт стремительно меняется под воздействием мощных сил, охватывающих мировую экономику. Эксперты BCG выделили десять таких мегатрендов, влияние которых на деятельность компаний будет наиболее значительным.

Взволновавшая рынки перспектива отказа ФРС от своих обязательств мирового долларового кредитора – крайне маловероятный сценарий. Но это не мешает рассмотреть вариант, в котором этот сценарий реализуется: тогда заменить ФРС способна коалиция 14 центральных банков.

Тарифная война США заставила мировые рынки усомниться в надежности доллара. Впервые вместо роста спроса на него как на «убежище» от потрясений рынки отреагировали распродажей долларовых активов, что может стать началом структурных изменений мировой финансовой системы.

За последнее десятилетие Китай стал крупнейшим кредитором развивающихся стран, обогнав МВФ, Всемирный банк и страны Парижского клуба. Это меняет мировую финансовую архитектуру: кредиты Китая создают буфер против шоков, снижая зависимость стран от глобального финансового цикла.

Какие возможны варианты развития тарифной войны США со всем миром, что они означают для развивающихся стран и для России, распадется ли ВТО и система многосторонней торговли – обсудили участники дискуссии в Российской экономической школе.

Глобальная торговая война США – это попытка найти простой ответ в решении сложных внутренних социальных проблем, копившихся десятилетиями, считает эксперт по глобализации Ричард Болдуин. Но тарифами их не решить, а значит, торговля продолжит оставаться «мальчиком для битья».

Объявление президентом Трампом 2 апреля всеобъемлющих тарифов, похоже, стало началом экономической войны США со всем миром. Добавление к тарифам таких «переменных», как вопросы военной безопасности Европы, может дать США преимущество в этой «игре», но победителей в ней не будет.

Китай экспортирует все больше высокотехнологичных товаров, сближая структуру экспорта с развитыми странами и становясь их прямым конкурентом на рынках сбыта, показал анализ американских экономистов. Это может усилить геоэкономическую напряженность и возведение торговых барьеров.

Из-за геополитической фрагментации мировой экономики выросла значимость «нейтральных стран» как направлений для инвестиций в новые проекты. Экономики-коннекторы становятся мостом, через который страны из конкурирующих блоков могут получать косвенный доступ к рынкам друг друга.

Одновременно с ужесточением финансирования углеродоемких отраслей в мире наметился отход от практики занесения ископаемого топлива в «черный список». Банки и управляющие активами предпочитают проекты декарбонизации без разделения компаний на «зеленые» и «коричневые».

Будущее мировой торговли может пойти по одному из двух путей – дальнейшей фрагментации или же диверсификации торговых отношений, прогнозируют аналитики McKinsey. Каждый из двух вариантов предполагает компромиссы между экономикой и геополитикой.

Постпандемический цикл мировой экономики завершается, считают экономисты МВФ. Начинается новый, особенность которого – расхождение в динамике экономического роста и инфляции между крупнейшими экономиками мира: США, с одной стороны, и Европой и Китаем – с другой.

В мировой экономике происходят крупные структурные сдвиги, обусловленные одновременным влиянием пяти фундаментальных сил – «пяти Д»: деглобализации, декарбонизации, долга, диджитализации и демографии.

Глобальный рынок «зеленого сырья» – металлов и минералов для технологий энергоперехода – уже к 2030 г. может утроиться и стать сопоставимым по размеру с рынком природного газа. А значит, сможет влиять на общую инфляцию так же, как влияет традиционное энергосырье.

Развитие генеративного ИИ создает развилку для развивающихся стран. Они могут либо стать богаче, укрепив конкурентоспособность своих экономик, либо, напротив, еще больше отстать от развитых стран в уровне жизни, считает эксперт Всемирного банка.

Считается, что источники инноваций – инвестиции в исследования и в человеческий капитал. Но есть еще один катализатор: качество институтов, причем институтов на локальном уровне, показывает опыт реформ государственных учреждений в Китае.

Считается, что только центробанки крупнейших экономик своими решениями могут оказывать «побочный эффект» на другие экономики мира в разных географических регионах. Но этим свойством могут обладать и относительно «маленькие» центробанки, показало исследование.

Считается, что фрагментация мировой экономики, разрушая связи между странами, приведет к новому витку инфляции. Однако инфляция – не главная проблема, следует из расчетов экспертов BIS: она может даже снизиться, поскольку фрагментация ведет к падению производства и спроса.

Человечество вышло в космос из-за стремления развивать науку и соображений национальной безопасности. Но по мере того как снижается стоимость запуска и растет присутствие частного бизнеса, космический сектор превращается в сферу экономических возможностей.

Трансграничная удаленная работа связывает работников из одних стран с фирмами из других без необходимости физических перемещений. Этот формат сокращает межстрановое неравенство в заработках, принося выигрыш и работникам, и фирмам, показало исследование.

Теории институциональной устойчивости и изменений, разработанные нобелевскими лауреатами по экономике – 2024, изменили то, как экономисты думают о глобальных экономических различиях. Не менее важно наставничество новых лауреатов, оставившее влиятельное наследие.

Торговля услугами часто игнорируется в дебатах о торговле из-за небольшой доли сервисного сектора в глобальном торговом обороте. Однако оценка по базам данных ОЭСР и ВТО показала, что будущее мировой торговли уже принадлежит услугам: их стоимость превысила стоимость товаров.

Почему одни страны стали богатыми и продолжают богатеть, а другие остаются бедными – ответ на этот вопрос заключается в различиях в институциональном устройстве государств. Исследователи, доказавшие и объяснившие причины этого, удостоены Нобелевской премии по экономике 2024 г.